— Я ухожу, — заявила она.

Остин не мог понять, что выражает ее взгляд, устремленный на него. Он видел, как пульсирует жилка на ее шее, придавая ей вид волчицы, готовой к прыжку. Наверное, местные жители правы, называя ее чокнутой. Возможно, ему следует быть более осторожным в ее присутствии, как она и предупреждала. Возможно, он должен надеть брюки…

Остин отвернулся, подхватил джинсы и стал натягивать их на себя. Взглянув украдкой на Монику, увидел, что она внимательно наблюдает за ним. Пожалуй, даже слишком внимательно. Он вновь отвернулся от нее, не из скромности, а из желания скрыть торжествующую улыбку на губах. Она хотела его.

— Занимайся своими делами, — предупредила его Моника, после чего стрелой понеслась к входной двери.

— Она всегда так груба? — обратился Остин к доктору — Ага.

— Неудивительно, что ее называют чокнутой. Она всегда воюет подобным образом?

— В большинстве случаев.

— Мужчине нужно быть крепким орешком, чтобы спутаться с такой дикой кошкой, как она.

— Совершенно верно.

Остин застегнул молнию на джинсах.

— Между прочим, у меня есть опыт совместной жизни с эксцентричными женщинами. Я перебрался сюда, чтобы избавиться от стресса, полученного именно от такой жизни. Поверьте, вам не нужно напоминать мне об исходящей от нее опасности.

— У меня даже и в мыслях этого не было, — промолвил доктор и ухмыльнулся, когда Остин покинул дом.

Моника застала Джейка Симмонса сидящим по-прежнему в парикмахерской и, похоже, без особого намерения расставаться со своими закадычными дружками. Они обступили его, как безмозглые перепелки. Будучи крупным мужчиной, Джейк с коварством использовал свои габариты, чтобы подавлять всякого, кто был с ним рядом. Джейк принадлежал к категории шутников, высмеивающих чужие неудачи и недостатки. Моника видела в нем алчного, подлого и самовлюбленного человека. Всякий раз, когда ей приходилось иметь с ним дело, у нее возникало чувство, будто она заключает сделку с дьяволом. Однако в Силвер-Спе Джейк был ее единственным деловым партнером по продаже скота на рынке.

Джейк владел скотопромышленными загонами, знал экспертов из департамента по сельскому хозяйству и каждый год заранее оплачивал дорожные издержки. Он рассчитывался с Моникой наличными, постоянно приговаривая при этом, что она «хорошо ведет дела». Из-за недостатка знаний в делопроизводстве Моника верила ему. В городе Джейк Симмонс был самым богатым человеком.

В парикмахерской, построенной девяносто два года тому назад, причудливо пахло пряным тоником и антисептическим средством для очистки гребней и ножниц. На каждом из деревянных кресел, стоящих в зале, восседало по жителю Силвер-Спе. Лучи утреннего солнца прорезали жалюзи, освещая голубые клубы сигаретного дыма, висящую в воздухе пыль и обрезки волос. Мужской смех дополняло шмелиное жужжание машинки, которой парикмахер брил шею Джейку.

Джейк восседал в парикмахерском кресле, обтянутом черной кожей. Его могучие ноги в сапогах упирались в пол. Густые с проседью волосы волнами ниспадали на широкий лоб. Глубокие морщины вокруг темных глаз свидетельствовали о том, что он необратимо стареет. Весь его облик вызывал в Монике представление о ковбоях минувших лет. Но, едва отворив стеклянную дверь в парикмахерскую и наткнувшись на хмурый взгляд Джейка, она тут же вспомнила, насколько Джейк Симмонс далек от романтики.

— Это не салон красоты, Моника. Или ты пришла перестрелять остальных жителей Силвер-Спе? — загоготал Джейк.

Его реплика вызвала всеобщее оживление, однако Моника не обратила на это никакого внимания.

— Если желаешь, Джейк, я могу сходить за дробовиком. Или мы можем заняться делами. Выбор за тобой.

Джейк уважительно пошевелил лохматыми бровями и спросил:

— Уже настал срок, Моника?

— Да.

Он медленно оглядел ее с головы до ног. Никогда прежде мужчины не смотрели на нее так. В школе из-за костлявости она всегда была мишенью для насмешек. Занятая весь прошедший год хлопотами на ранчо и заботой о бабушке, она не слишком много внимания уделяла тому, как изменялось ее тело, а между тем она вышла из подросткового возраста. Одежда всегда болталась на ней мешком, вплоть до этой весны. Ее джинсы и блузки стали слишком тесными из-за применения, как она полагала, нового стирального порошка, купленного в универсальном магазине.

Взгляд Джейка лишил ее некоторой доли уверенности, но Моника не запаниковала. Она не стала вступать с ним в открытую схватку, предпочла скрыть свои чувства, как она всегда поступала при угрозе, сохраняя невозмутимый, безмятежный вид.

— Ты… выросла с тех пор, как я видел тебя в последний раз, Моника.

— Как поживает твоя жена, Джейк?

Его дружки вновь загомонили, но как-то быстро умолкли. Джейк отпихнул от себя парикмахера: «Достаточно», терпеливо подождал, пока тот снимет с него накидку и обмахнет шею, и промолвил:

— Сожалею о том, что случилось с Аделаидой.

— Спасибо.

— В этом году, наверное, ты не получила от нее никаких наставлений.

— Нет.

— Очень плохо. Она всегда была деловой женщиной с хорошим чутьем. Откровенно говоря, не могу понять, как ей это удавалось. Всегда с точностью знала, как сбыть товар с наибольшей выгодой. Откуда, Моника? Ведь у нее не было ни телефона, ни телевизора, чтобы быть в курсе дел на рынке. — Он подмигнул одному из своих дружков. — Колдовство?

Моника поняла, что он вновь заманивает ее в ловушку. Однако она нуждалась в том, чтобы Джейк купил ее скот. Придется стерпеть от него эти уколы уязвлена будет только ее гордость. Она давным-давно научилась залечивать раны.

— Возможно, у нее просто хватало ума читать газеты.

— Вчерашние новости, — махнул рукой Джейк. — Аделаида была колдуньей. Давай, Моника, выкладывай: она была тронутой или слегка не от мира сего… как ты?

Его дружки взорвались таким хохотом, что слышно было на улице. Несколько зевак обернулись в сторону открытой двери в парикмахерскую. Почтальон свернул с привычного пути и, перейдя улицу, присоединился к любителям похохотать…

Силвер-Спе для Остина Синклера мало чем отличался от других маленьких городков в горах Монтаны, в которых он побывал в поисках рая земного. Нет супермаркетов, бутиков, только кинотеатр, почта, универсальный магазин, столовая, бензозаправочная станция, две церкви, прачечная и химчистка под одной крышей, магазин одежды, шесть баров и парикмахерская, совмещенная с салоном красоты. Главная улица снабжена лишь тремя автодорожными знаками, машины припаркованы по обеим ее сторонам, и среди них куда больше грузовых пикапов, чем легковых автомобилей. Нет ни автостоянок, ни ресторанов быстрого обслуживания, ни мест для общественного гуляния. Хотя в барах бурлит ночная жизнь, город по утрам не вымирает.