– Что это? – спросила она.

– Флюрчики. Всемирно известные конфеты из «Зимнего дома», – сказал Норбридж, словно сообщая ей общеизвестную информацию, такую, как имя президента, или что надо говорить, когда стучишься к кому-нибудь в дверь на Хэлллоуин.

– Пожалуйста, возьми одну. Или, может, три.

Он ещё раз махнул рукой в сторону стола, и Элизабет подошла поближе и с сомнением посмотрела на конфеты. Они вовсе не казались вкусными.

– Я такого не пробовала, – сказала она.

– Лесной орех, абрикос, сахарная пудра, и ещё кое-что, – сказал Норбридж. – Ну, давай же.

Он наблюдал её сомнения и улыбался.

– А, понимаю. Может быть, тебе хочется чего-то более питательного, чем конфеты? Не беспокойся, тебе принесут бутерброды в комнату. Пока что давай начнём с десерта.

– Как они называются? – спросила она.

– Флюрчики, – ответил Норбридж. – Это придуманное название. Ничего не значит, но Нестор Фоллс говорил, что в нём есть что-то альпийское. На самом деле эти конфеты родом из Турции.

– Как рахат-лукум! – воскликнула Элизабет. – Конфеты, которые ест Эдмунд в «Лев, ведьма и гардероб»!

Норбридж наклонился вперёд.

– Именно, – сказал он, сделал паузу и продолжил: – Но эти лучше.

Он кивнул в сторону тарелок.

– Пожалуйста, угощайся.

На тарелках высились горы конфет, каждая была размером с шоколадку – ту, которую находишь в коробочке, и, пока не откусишь, не знаешь, какова начинка.

Элизабет взяла одну конфетку, положила её в рот и сразу же – точно так же, как мелодия песни иногда кажется знакомой, даже если ты её никогда вроде бы не слышал, – поняла, что она их уже пробовала. Ощущение было настолько мощным, что потрясло её. Она быстро начала жевать, изучая конфету языком.

Девочка не могла вспомнить, где ела такие конфеты, но вкус был таким же привычным, как прикосновение простыней ночью или запах осеннего дождя в Дрире. Вот что странно: в доме тёти Пурди и дяди Бурлапа никогда не было конфет. Тётя Пурди часто говорила, что сладкое портит девочкам не только зубы, но и мозги. Хотя Элизабет подозревала, что тётя и дядя просто не хотели тратить деньги на такую причуду, как конфеты. Она не могла даже представить, что дома в Дрире были флюрчики.

– Я точно ела их раньше, – сказала Элизабет.

Она подумала, на какое место следует поместить флюрчики в списке любимых конфет. Должны они идти раньше или позже шоколадных батончиков с орехами? Батончики она ела два раза. Элизабет взяла ещё один флюрчик, потом ещё один. Она пыталась вспомнить, где же их ела.

– Вы здесь их делаете?

– Рецепт придумал сам Нестор Фоллс, – ответил Норбридж. – Лет десять он успешно управлял «Зимним домом», а потом решил заняться производством конфет, и так появились флюрчики. Они известны по всему миру!

– Очень вкусно, – сказала Элизабет. – Настоящие деликатесы.

Пока она стояла и дожёвывала, Норбридж достал из нагрудного кармана монетку с изображением «Зимнего дома» и начал гонять её между пальцами, подбрасывая и перехватывая.

– Вы фокусник, да? – спросила Элизабет. – Вы умеете делать фокусы?

Норбридж не ответил. Без предупреждения он подбросил монету к потолку, и, прежде чем Элизабет поняла, что случилось, лиловый платок с серебряной отделкой возник в том месте, куда ударила монета, и медленно поплыл вниз.

– Как Вы это сделали? – изумлённо спросила она.

– Я владею волшебством, – ответил Норбридж, и платок опустился на его раскрытую ладонь. – Как ты сама заметила.

– Но это была монета!

– Ты же веришь в волшебство? – Он наклонился к ней. – В настоящую магию?

Вопрос смутил Элизабет. Фокус с платком был таким удивительным что она не знала, стоит ли верить своим глазам.

– Ну, – ответила она, – я верю в фокусы.

Норбридж подмигнул. Странная тишина окутала коридор. Норбридж отвернулся от Элизабет и посмотрел в глубину помещения, словно прислушиваясь. Вид у него был отсутствующим и, как показалось Элизабет, слегка обеспокоенным. Она взглянула через его плечо. На стене висела табличка «БИБЛИОТЕКА» со стрелкой, указывающей в том самом направлении, куда смотрел Норбридж.

– Всё в порядке? – спросила Элизабет.

На губах Норбриджа появилась улыбка, и вся его обеспокоенность исчезла.

– Всё хорошо, – тепло сказал он. – Абсолютно.

– Там библиотека?

– Да, – ответил Норбридж. – И, поскольку я знаю, что книги ты любишь, завтра тебя будет ждать наш библиотекарь. Её зовут Леона Спринджер. Библиотека открывается ровно в девять.

Он посмотрел в сторону библиотеки, и во взгляде его снова появилась тревога. Казалось, он забыл, что хотел сказать. Он взглянул туда ещё раз и шагнул к Элизабет.

– Но сейчас нужно идти в свою комнату, юная леди. Я пришлю к тебе кого-нибудь с бутербродами.

Элизабет взяла ещё один флюрчик и кинула его в рот.

– Мистер Фоллс! – позвал кто-то.

Посыльный, совсем молодой человек с пылающими щеками и встревоженным лицом, появился из коридора позади них и уставился на Норбриджа.

– Сэмпсон? – произнёс Норбридж.

Молодой человек посмотрел на Элизабет, словно показывая, что в присутствии гостя он не сможет рассказать всё.

– Пожалуйста, пойдёмте со мной, сэр.

Норбридж повернулся к Элизабет, достал из кармана кольцо с висящими на нём серебряными ключами и отдал ей один.

– А теперь в комнату на всю ночь, Элизабет Летин, – сказал он.

– Спокойной ночи, – ответила она, – большое спасибо за конфеты.

Она перевела взгляд с посыльного на Норбриджа.

– Я надеюсь, что всё в порядке.

– Всё отлично, – ответил Норбридж. Широкими шагами он пошёл вперёд и исчез за углом вместе с посыльным. Элизабет показалось, что она слышала, как посыльный произнёс слово «библиотека», но не была в этом уверена. Она посмотрела на ключ и направилась дальше по коридору.

Номер 213 был маленьким и опрятным. Здесь стояли кровать со стопкой стёганых одеял, широкий диван, шкаф из вишнёвого дерева, телевизор и, что самое прекрасное, стол с лампой, абажур которой был сделан из цветного стекла. По сравнению с домом тёти Пурди и дяди Бурлапа, комната была в миллионы раз чище, аккуратнее и пахла приятнее.

– Сегодняшний день, без сомнения, – лидер в списке «Десять самых удивительных дней моей жизни», – громко сказала Элизабет.

Она отдёрнула шторы и увидела озеро, сверкавшее серебром в темноте ночи. Огромные фонари, стоявшие вокруг отеля, заливали светом его берега. Тяжёлые горы вдалеке были похожи на плечи самой Земли.