Сегодня работа в голову не шла, сегодня голова была занята предстоящим этим вечером свиданием с симпатичной практиканткой-англичанкой. Мысленно облизываясь, Игорь Аронович круг за кругом прогонял в уме соблазнительные картинки выдающейся фигурки практикантки, что, вкупе с воспоминаниями о прекрасном образе новой машины, создавало радужное и расслабленное чувство полностью сложившейся удачной жизни. Как же всё замечательно! Спасибо папе, а то ведь мог бы Игорь Аронович, как его бывшие коллеги, бедствовать сейчас, пытаясь выдоить ещё хоть какую-нибудь капельку из изрядно похудевшей коровы фондовых спекуляций…

В кабинет постучали, и, не дожидаясь ответа, в дверь просунулась всклокоченная голова с выпученными от удивления глазами. Голова принадлежала старшему охраннику:

– Игорь Аронович, там это… это… люди… с собакой…

– Какие, к лешему, люди? С какой, к дьяволу, собакой?

– Из отдела… по борьбе… с этими… с наркотиками…

– Что? С какими, к чёрту, наркотиками?

– С наркотическими, наверное…

– Тьфу ты! А где они?

– Сюда идут… да вот они…

В кабинет ввалились двое мрачных парней, а в дверь, вместо головы охранника, всунулись нос и уши спаниеля. Один из парней подошёл к столу и, достав руку из кармана, помахал перед носом директора какой-то книжицей, которую Хрюндель не успел толком рассмотреть.

– Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, старший лейтенант Грызин.

– А чем, собственно… – стал подниматься из кресла Хрюндель, – чем, собственно, обязан, – тут он запнулся и нервно сглотнул, – столь неожиданному визиту? И…

– Спокойно, господин, э…

– Славутский Игорь Аронович.

– Господин Слуватский, всё законно. Вот постановление на осмотр и проверку, – Грызин протянул изрядно помятый листок.

– Ничего не понимаю, – не стал изучать листок Хрюндель. – У нас же здесь не клуб или притон, здесь учебное заведение…

– Проходит тотальная проверка всех учебных заведений, по распоряжению мэра. Да и был сигнал от граждан… – несколько туманно, но достаточно веско заметил второй парень. – Мы обязаны проверить…

– Но это какая-то ошибка… Мы респектабельный лицей, а не какая-нибудь занюханная школа!

Парни, улыбнувшись, переглянулись, а затем один из них проникновенно произнёс:

– Знали бы вы, господин Ловецкий, какие респектабельные люди регулярно попадаются на наркотиках… Это, видите ли, сейчас модно… А ведь у вас тут дети богатых родителей учатся, не так ли?

– Да вы даже не представляете, насколько богатых и влиятельных! – Хрюндель от возмущения перешёл на фальцет. – Как только они узнают, что вы себе позволяете, они от вашей конторы только дымящиеся развалины оставят!

– А чего это вы, гражданин Славский, так нервничаете? – строго посмотрел на директора старший лейтенант. – Мы обязаны проверить – мы проверим. Ничего не найдём – слава Богу, извинимся и уйдём. В ваших же интересах помочь органам – с целью профилактики детской наркомании!

Эти слова подействовали на разнервничавшегося Хрюнделя отрезвляюще. А и в самом деле, чего это он? Пусть проверят, ему только лишняя галочка будет. Опять-таки, с наркоманией надо бороться.

– Э… Извините, вспылил. Дети, знаете ли… да и родители…

– Не переживайте, всё будет нормально. Прошу вас проводить нас по школе, чтобы, так сказать, не создавать лишнего ажиотажу…

– Конечно, конечно, – засуетился Хрюндель. Поскольку по причине тёплого дня пиджак он повесил в шкаф, то пришлось его достать, чтобы не разгуливать по школе в одной рубашке. Но как только он достал пиджак, собачка, до этого скромно сидевшая за дверью, вдруг попыталась ворваться в комнату и дико залаяла. Хорошо, что с того конца её удержала чья-то рука, также мелькнувшая в двери.

– Э… хороший пёсик… – Игорь Аронович неискренне улыбнулся.

Борцы с наркотиками, с удивлением посмотрев на него, одновременно повернулись к двери и так же хором сказали:

– Ромашкин, зайди-ка.

В дверь протиснулся щуплый юноша, еле удерживающий взбесившегося пса. С виду такой неопасный, сейчас спаниель буквально исходил злобным лаем, и вид у него был чрезвычайно свирепый.

– Одну минутку, гражданин Славутский, – вдруг абсолютно правильно назвал его фамилию старший лейтенант, – это ваше? – он указал на пиджак.

– Разумеется, моё! А что всё это…

– Не могли бы вы показать, что у вас в карманах? – несколько напрягшись, достаточно жёстко потребовал полицейский.

– Да вы что, с ума сошли? Это типичный произвол!

– Господин директор, – вмешался другой борец с наркотиками, пытаясь перекричать продолжавшую бесноваться собаку, – покажите, пожалуйста, содержимое, иначе мы будем вынуждены пригласить понятых. Вам это надо?

– Да пожалуйста, смотрите, – абсолютно уверенно начал выворачивать карманы Хрюндель, – только вам это так с… – тут он обалдело уставился на несколько маленьких пластиковых пакетов с белым порошком, а также с таблетками, которые он извлёк из карманов.

– Это ваше? – подняв брови вверх, спросил старлей.

– Нет, – побледнев, пролепетал Хрюндель, – не моё, – и лихорадочно принялся шарить по другим карманам. Когда он достал из внутреннего кармана несколько фотографий, где он был запечатлён с одной из своих учениц за весьма недвусмысленным занятием, живо напомнившим весельчака Билли Клинтона, то выпучил глаза и заорал: – Подбросили! Это провокация!

– Разберёмся, – веско сказал старлей, но продолжить не успел, так как его слова перекрыл мощный грохот со стороны школьного двора, куда выходили окна директорского кабинета. Хрюндель подбежал к окну, вскричал, всплеснул руками, а потом захрипел и, хватаясь за горло, стал медленно опускаться на пол.

– Врача, живо! – прокричал Грызин и подскочил к окну. Во дворе весело пылала ярким пламенем сказочно красивая машина…

Неожиданное появление пропавшего дяди подействовало на Марка успокаивающе. Наконец появился хоть один взрослый, который готов взять все неприятные заботы на себя. А дядя оказался вполне адекватным, хотя и очень мрачным и неразговорчивым. Во-первых, он встретился с нотариусом, во-вторых, начал решать вопросы в опекунском совете, в-третьих, от него исходило ощущение силы и уверенности, так нужное попавшим в беду детям, особенно полностью ушедшей в себя Юльке. Ведь за последнее время сестричка почти ничего не говорила Марку, только всё время плакала и молчала. Марку, несмотря на собственное шаткое душевное положение, до слёз было жаль сестру, да вот только помочь ей он ничем не мог. Поэтому дядя оказался очень кстати.

Тогда, у лицея, после неожиданного признания Константина, ребята растерялись, даже всегда уверенный в себе Оранж на время замолчал. А дядя спокойно достал из кармана паспорт и так же спокойно протянул его Марку. …Золотов Константин Тибериевич… год рождения… Всё сходилось. Дядя подождал, пока Марк, а затем Оранж внимательно ознакомятся с документом, а потом предложил Марку больше не валять дурака и проводить его домой, пообещав дома дать ответы на все возникшие вопросы. Марку ничего не оставалось, как принять это предложение, и он повёз дядю на метро к дедушкиному дому, пообещав Оранжу связаться с ним вечером.