Борг сидел на кровати, в расстегнутой длинной рубахе, с голыми ногами, и сразу становилось понятно, что он спал и этот визит стал для него полной неожиданностью. Глава Ночного Клана смотрел на пришедших с плохо скрываемым раздражением.

Пятнистый прижался спиной к дверному косяку, желая стать как можно незаметнее, что при его росте и внешности в таком маленьком помещении оказалось невыполнимой задачей.

«Какого шаутта мы тут делаем?!» – в очередной раз подумал он.

Борг несколько секунд смотрел на невозмутимое лицо Шрева, затем хрипло спросил:

– Мертва?

– Нет, – последовал спокойный ответ.

Лошадиное лицо Борга налилось кровью:

– Нет, значит, – веско сказал он и шевельнул пальцем.

Хромой помощник подал ему штаны с широкими помочами, и старик оделся, еще больше помрачнев:

– Тогда какой той стороны ты вернулся назад?!

– Не стоит повышать голос, – мягко попросил Шрев, и у Пятнистого от его тона мурашки пробежали по телу. Он очень, просто очень захотел оказаться как можно дальше отсюда.

– Не стоит?! – мгновенно взорвался Борг. – Это была простая работа! Ты сам сказал! Ты взял троих соек и бесконечное количество других людей и ушел на север. И вот теперь, спустя месяцы, возвращаешься с пустыми руками?! Ты заставляешь думать, что бесполезен для Ночного Клана! Сегодня же собирайся и сваливай из Пубира! Найди мне ее!

– Лавиани сейчас не важна.

Борг подавился словами, словно не веря своим ушам, вдохнул, выдохнул несколько раз и спросил свистящим шепотом:

– А что же тогда важно?

– Вэйрэн. Его вера, его последователи, его сила и все, что он может принести Пубиру.

– С этим я могу справиться и без твоего присутствия. Пубир не отвернется от старых богов. Он не придет в этот город, пока я жив.

– В этом-то и проблема, – печально вздохнул глава соек, переглянувшись с Шарлоттой. – Ты стал слишком много решать. Золотые задавлены тобой и делают так, как скажешь. Признаюсь, в этом часть моей вины – я слишком сильно напугал их когда-то, и они превратились в бесполезных кукол. А с ними и Ночной Клан стал похож на жирных успешных торговцев. Нас все чаще игнорируют, все чаще перестают воспринимать серьезно. Свои же люди в других герцогствах. Сойки сбиваются с ног, чтобы решать проблемы и латать дыры, из-за твоей политики мы теряем уважение. Путь торгашей – это дорога в никуда. Я говорил с Золотыми…

– За моей спиной?!

– …и они согласны с тем, что тебе пора на покой.

Борг свирепо уставился на Шрева, сказал с тихой угрозой:

– Ты забываешься, мальчик.

– Мальчик? То время утекло, старик. Я уже не ребенок, которого нашла Лавиани и учила вместе со своим отпрыском. Но я помню те славные дни. Поэтому слезь с трона и живи, ни в чем не нуждаясь. К тебе будут относиться с уважением.

– Уважение?! – Борг словно выплюнул это слово. – А если не слезу? Что сделаешь? А?

Возникла тяжелая пауза, и Пелл был готов поклясться, что если бы сейчас мимо них пролетела муха, то это был бы самый громкий звук во вселенной.

– Ничего, – нехорошо ухмыльнулся глава Ночного Клана. – Никто из вас. Ни Клеро, ни Краз… никто ничего не сможет мне сделать. Вы не Лавиани.

– Да, – признал Шрев. – К сожалению, мы не Лавиани. В ней был изъян, в нас нет. И поэтому мы не можем причинить тебе вред. Но он-то, в отличие от нас, на это способен.

Шарлотта щелкнула пальцами, и через мгновение в ответ щелкнула тетива арбалета. Звук был, словно кто-то воткнул нож в сырую доску.

Пятнистый, открыв рот, смотрел на болт, по летки засевший в груди Борга. На светлой рубашке быстро расползалось темное пятно.

– Хо-хо! – сказал Клот, счастливо улыбаясь и опуская разряженное оружие. – Это было легко!

Пелл же, осознав, что произошло, закрыл глаза, понимая: напарник только что шагнул в пропасть и увлек его за собой.

У раковой похлебки был вкус мертвечины, а пиво смердело сгнившей плотью. Пелл морщился от этого дурацкого наваждения и мрачно косился на вечно мутную воду канала. Ему то и дело казалось, что в него целятся из арбалета.

Лопатками чувствовал. Затылком.

Нервный холодок мурашками пробегал по спине, и это заставляло все время вздрагивать, озираться и злиться на себя.

Он не привык бояться.

Между тем Пубир жил своей жизнью и даже не знал о том, что случилось несколько дней назад. А вот Пятнистый знал, а потому продолжал нервничать. Он подумывал оставить город, свалить куда подальше, быть может, в другую страну, да хоть на Летос, лишь бы его не нашли.

Но умом Пелл понимал, что ему далеко до Лавиани и ее способностей. И уж его-то сойки точно найдут. Бегство это признание. Он признается, что боится за свою жизнь, потому что слишком много видел и даже… участвовал, пускай и не сделав ничего значительного.

– Ага! – голос Клота за спиной едва не заставил его вздрогнуть.

Пятнистый с трудом сдержался, лишь скрипнул зубами, наблюдая, как ухмыляющийся товарищ плюхается на стул напротив.

– Чего рожа такая кислая? Хм… – Клот подвинул к себе нетронутую тарелку с похлебкой, потянул носом. – Чего не жрешь? Ну я поем.

Взял ложку, не дожидаясь позволения, начал есть, затем ткнул пальцем в кружку с пивом:

– Тоже не будешь?

– Иди на хрен!

Клот рассмеялся и махнул мальчишке-разносчику:

– Две неси!

Он начал есть, щурясь, когда из-за пасмурных облаков проглядывало солнце и светило ему прямо в глаза. Такие же ошалелые и туманные, как у каждого, кто прошлой ночью сидел на проклятущем порошке.

– Ты, придурок, – сказал Пятнистый. – Хотя бы понимаешь, в какую навозную яму засунул не только себя, но и меня?

– Чего? – Удивившись, бандит не донес до рта ложку. – А-а-а. Ты про Борга?

– Тише.

– Да чего ты дергаешься-то? Думаешь, нас прикончат из-за этого? Так уже бы сделали, если бы хотели. Прямо там. Слышал же Шрева. Золотые одобрили, комар носа не подточит.

– Мы – никто. Стоит им решить, что ветер дует не в ту сторону, что мы представляем угрозу, и нам каюк. Исчезнем, и этого не заметят… разве что твой торговец порошком.

– Не рыдай по пустякам. Мы живы. Мы служили не Боргу, а Клану. Клан никуда не делся и теперь станет еще сильнее, как только Золотые выберут нового преемника.

Пятнистый безнадежно махнул рукой, отхлебнул пива и поморщился. Все же весь Пубир сегодня смердит могилой.

– Когда она тебя уговорила?

– Что? А, в смысле прикончить старика? Да когда поднимались на той странной штуке, а ты остался внизу со Шревом. Пообещала мне кой-чего, если я стану послушным. – Он подмигнул.