Если так, ему придется серьезно разочароваться. Возможно, он уже пожалел о том, что впустую тратит время на такую, как она.

«Ты ничего для него не значишь, — сказала она самой себе. — И он никогда не будет что-либо значить для тебя. Помни — когда-нибудь ты сумеешь забыть о том, что произошло, и начнешь жизнь заново».

Сделав глубокий вдох и опустив голову, она медленно вернулась в комнату.

— Высоковато, да?

Услышав его голос, Джоанна внезапно остановилась и с опаской взглянула в его сторону. Он стоял в дверях ванной комнаты и смотрел на нее слегка насмешливо. Одно полотенце было обернуто вокруг его бедер, другим он вытирал растрепанные черные волосы.

— Ты только представь, что испытает несчастный, которому придется убирать с тропинки твои останки. — прибавил он.

— Не волнуйся, — отрезала она. — Я не собиралась прыгать.

— Но встречаться со мной лином к лицу ты тоже не жаждешь. — Он казался немного удивленным. — Но зачем ты так застенчиво от меня бежишь, дорогая? Я ничем не отличаюсь от любого другого мужчины.

«Придется поверить тебе на слово, — подумала Джоанна и сильнее покраснела. — Потому что ты единственный мужчина, которого я видела обнаженным».

— Может, ты просто не в моем вкусе.

— Это, конечно, возможно, — сказал он задумчиво. — Но мой обнаженный торс, похоже, не беспокоил тебя, пока ты смотрела на меня в телескоп. — Он издевательски усмехнулся. — Или ты думала, я тебя не узнаю?

— Я любовалась яхтой, — отрезана она, испытывая к нему ненависть, — и случайно обнаружила твое присутствие.

— У тебя не было предчувствия, Джоанна, что мы так скоро увидимся снова?

— Если бы я обо всем знала заранее, то меня и след бы давно простыл.

— Без денег ты далеко бы не уехала. — Он отбросил в сторону полотенце, которым вытирал волосы, и, подойдя к туалетному столику, взял расческу. — Кроме того, мой друг Лево не позволил бы тебе уехать.

— Конечно, — сказала она. — Он должен подчиняться приказам нового хозяина.

— Ты предвосхищаешь события, — произнес он. — Сделка еще не состоялась. Вот почему я здесь.

Услышав его слова, она посмотрела на него и заговорила прерывающимся голосом:

— Значит, ты все спланировал.

— Ну да, — сказал он тихо. — И мой план удался лучше, чем я представлял. Я тоже люблю играть по-крупному, но я могу позволить себе много потерять… — Он помолчал. — В отличие от человека по фамилии Вернон, который проглотил наживку и получил то, чего заслуживал. А еще ему горько оттого, что его женщина теперь принадлежит мне. Итак, он проиграл все.

— Как ты мог так поступить? — дрожащим голосом спросила Джоанна. — Ты настоящий варвар!

— Богатый варвар, — сказал он решительно. — И со мной неразумно вступать в схватку, если ты не готова страдать от последствий. Но, вероятно, ты и твой напарник считали себя непобедимыми.

— О какой схватке идет речь? — запротестовала она. — Двадцать четыре часа назад я понятия не имела о твоем существовании.

— А я знаю о тебе уже год, — сказал он. — И я очень хотел с тобой встретиться. Я не думаю, что буду разочарован. — Он оглядел ее с головы до ног, нарочито медленно, раздевая взглядом… — Доставь мне удовольствие, — продолжал он, — и ты узнаешь, насколько я щедр.

— А если я не доставлю тебе удовольствия?

Он пожал плечами, и у нее сдавило горло.

— Тогда ты научишься это делать, и быстро, — ответил он почти равнодушно. — У тебя нет другого выхода. Уверен, скоро ты это поймешь. — Помолчав, он прибавил: — У тебя будет время над этим подумать. Твою одежду и другие вещи уже укладывают. Сегодня ты полетишь в Грецию и будешь ждать меня на острове Пеллас.

При виде его ленивой улыбки она задрожала.

— Я считаю, ожидание усиливает желание. Ты согласна?

На мгновение Джоанна лишилась дара речи от шока. Она-то думала, потеря девственности на кровати в этой спальне — наихудшее, что может с ней случиться.

Наконец она хрипло спросила:

— Ты… возьмешь меня с собой в Грецию? Но ты не можешь…

— И что меня остановит?

— Закон. Потому что ты организуешь похищение. — Джоанна подняла голову. — В любой стране это считается уголовным преступлением.

— У тебя короткая память, моя Джоанна. — Упершись руками в бока, он мрачно оглядывал ее. — Ты забыла о том, что я выиграл тебя в покер у человека по фамилии Вернон, в присутствии свидетелей. Если ты возражала против такого использования твоего тела, то должна была сказать об этом заранее. — Он помедлил. — Ты можешь обманывать других, моя девочка, но не пытайся повторить это со мной. Уже слишком поздно. На острове Пеллас я храню все свои ценные приобретения, пока они не начинают мне надоедать.

— А что… что происходит потом? — выдавила она.

— Я их продаю, — сказал он. — У них появляется новый хозяин. — И тихо прибавил: — Полагаю, ты принесешь мне солидную прибыль, моя красавица, когда я наконец захочу от тебя избавиться.

Наступило молчание. Слова Горданиса снова и снова прокручивались в мозгу Джоанны.

Она посмотрела на него, от ужаса у нее закружилась голова. Если он пытался ее напугать, то преуспел.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она, не узнав собственного голоса.

— Ты сама спровоцировала то, что произошло, — с новой решимостью заговорил он. — Ты решила использовать свое тело, чтобы морочить мужчинам голову. Сегодня вечером ты попыталась бы одурачить меня, если бы я тебе позволил. Не стоит это отрицать, — прибавил он презрительно, когда она открыла рот от удивления. — Мне известна твоя роль. Но теперь для тебя все изменилось, на этот раз использовать будут тебя. Сначала тебя используют, а потом вышвырнут.

— Все, что я делала, я делала ради Дэниса. — Она сумела сохранить решимость в голосе, хотя мысли беспорядочно проносились в ее голове.

«Откуда он так много обо мне знает?»

— Я ему нужна, — продолжала она. — Поэтому я не могу уехать из Франции и оставить его одного. И я никуда не поеду.

— Твоя преданность трогательна, но неуместна, моя Джоанна, — сказал он холодно. — Неужели ты по-прежнему о нем заботишься после того, что он сделал?

— Я не просто о нем забочусь! — Она с вызовом вздернула подбородок. — Я его люблю, и всегда буду любить, вне зависимости от того, что он сделал.

— Тогда мне остается полагать, что в твоем случае английская поговорка «С глаз долой — из сердца вон» окажется верной. — Его тон стал циничным. — Ведь ты никогда больше с ним не увидишься.