– Но это не честно! – воскликнула Харриет. – Почему ты не требуешь от меня супружеской верности? Почему не говоришь, что я не должна тебе изменять? Если бы ты хоть раз произнес такие слова, я бы никогда не посмела отдаться Эдмунду, даже если бы сгорала от вожделения!

– Я твой муж, но не надзиратель! – возразил Льюис. – Я не хочу, чтобы брак показался тебе тюрьмой. Сам я не обещаю хранить тебе верность до гроба, поэтому не могу требовать верности и от тебя!

Эти слова оскорбили Харриет до глубины души. Она почувствовала себя так, словно бы он влепил ей пощечину.

– Ты хочешь сказать, что намерен мне изменять? – спросила она.

– Не надо все упрощать, дорогая! А тем более притворяться наивной девочкой. Будучи женат на Ровене, я изменял ей с тобой. С чего же ты решила, что я изменю своим привычкам? Ведь я же не говорю, что хочу в кого-то влюбиться! Секс и настоящая любовь – это не одно и то же, милая. Должен тебе сказать, что я отношусь к маленьким сексуальным приключениям вполне спокойно.

– Тогда зачем же ты на мне женился? – спросила Харриет, уже ничего не понимая.

– Я в тебя влюбился!

– Допустим. Но если ты меня любишь, почему же…

– Послушай, Харриет! Тебе не идет роль наивной провинциалки. Если ты мечтала о традиционном браке и скучной, обыкновенной семейной жизни, тебе следовало выйти замуж за того финансиста, от которого ты сбежала. Пойми же наконец, ты попала в иной мир. Так что наслаждайся им в полной мере, дай волю всем своим желаниям, почувствуй себя свободной красивой женщиной, женой известного режиссера.

В этот момент за стеной завизжала в экстазе Нелл, и разговор прервался. Спустя мгновение вскрикнул, кончив, Эдмунд, и Нелл застонала. Харриет невольно вздрогнула, охваченная приливом сладострастия. Крики продолжались. Харриет порывисто обняла Льюиса и прошептала:

– Я не хочу тебя терять!

– Мы не расстанемся, пока ты сама этого не пожелаешь! – ответил он.

– А вдруг я изменю тебе с Эдмундом?

– Боюсь, что это неминуемо случится, – сказал Льюис.

– Почему?

– Потому, что в противном случае не получится нового фильма.

Харриет разозлилась:

– Означают ли твои слова, что кино для тебя важнее, чем я?

– Пожалуй, нам лучше прекратить этот разговор, дорогая, – ответил Льюис. – Давай-ка поспим! И запомни, Харриет: существуют вопросы, на которые не следует искать прямых ответов.

Он повернулся на другой бок и вскоре уснул.

А Харриет еще долго ворочалась с боку на бок, вздыхая от его храпа и прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней спальни. И только на рассвете она забылась тяжелым сном.

Разбудил ее на следующий день яркий солнечный свет, льющийся в окна. Она встала с кровати, потянулась и, подойдя к окну, увидела, что день выдался погожий. По голубому небу плыли пушистые облака, зеленела трава на газоне. Возле бассейна стоял какой-то мужчина, приглядевшись, она узнала в нем Оливера Кесби. Сердце ее забилось быстрее, она обернулась к Льюису и воскликнула:

– Дождь кончился, милый!

Льюис что-то пробурчал в ответ и, прикрыв ладонью глаза, спросил:

– А который час, дорогая?

– Не знаю, но хорошо бы прогуляться перед завтраком.

– Ступай одна, – сонно ответил он. – Я не смогу сделать ни шагу, пока не выпью кофе. Вчера я переутомился.

– Возможно, миссис Уэбстер уже пришла и приготовила легкий завтрак. Я схожу узнаю! – сказала Харриет и, не стесняясь своей наготы, направилась к двери.

При виде ее соблазнительного стройного тела у Льюиса началась эрекция. Ему вдруг стало жаль делить жену с кем-то другим. Но этого требовали его творческие замыслы. Он должен был знать, куда могут завести людей их запретные желания и темные страсти. Это было очень важно для него как для режиссера, так и человека, искренне влюбившегося в Харриет – чрезвычайно сексуальную женщину.

В эту ночь Харриет решила, что разумнее последовать совету мужа и ни в чем себе не отказывать. Если Эдмунд будет продолжать обхаживать ее, она отдастся ему при первом же удобном случае. Зачем лишать себя удовольствия, если Льюис не возражает против ее маленьких шалостей? К тому же ей не хотелось выглядеть белой вороной в развратном мире актеров, режиссеров и продюсеров. Сбегав на кухню, она обнаружила там поднос с чайником и сандвичами и, очень довольная, принесла все это супругу.

– Тебе придется привыкать пить по утрам чай, милый, – проворковала она не без ехидства. – Мы ведь находимся в английской усадьбе. Нужно уважать местные традиции.

– Я не смогу привыкнуть к чаю, дорогая! – пробурчал Льюис. – По утрам я всегда пью кофе.

Харриет пропустила его слова мимо ушей и, выпив чаю, надела белую майку и цветастую летнюю юбку, сунула ноги в парусиновые белые тапочки и выбежала из спальни. Стоило ей вдохнуть чистого воздуха, как настроение и самочувствие ее сразу же улучшились. В окружающем мире царила гармония. Светило солнышко, пели птички, слышался дет ский смех.

Оливер Кесби издали заметил Харриет, направлявшуюся через зеленую лужайку к бассейну, и мысленно отметил, что сегодня ему повезло даже больше, чем вчера, когда он познакомился с шикарной блондинкой. Возможно, Харриет и не выглядела столь же эффектно, как жена приятеля мистера Льюиса, но в ней угадывалась скрытая чувственность, что возбуждало его и подталкивало к решительным поступкам. Кесби приосанился.

Фильм «Темная тайна», снятый Льюисом Джеймсом, произвел на него колоссальное впечатление. Однако молодая женщина в простенькой одежде не соответствовала его представлениям о том, какой должна быть жена режиссера-новатора. Скорее, ею могла бы стать та развратная пышнотелая блондинка, которую он видел вчера.

Харриет приблизилась к Оливеру и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, и она воскликнула:

– Какое чудесное сегодня утро!

Окинув владельца усадьбы быстрым взглядом, Харриет нашла его привлекательным и милым, но не соответствующим ее вкусам. Ей не нравились чересчур мускулистые мужчины, тем более культуристы. А судя по развитым мышцам рук и ног, Оливер увлекался поднятием тяжестей. В его светло-голубых глазах искрились смешинки, бронзовый загар свидетельствовал, что он проводит много времени на свежем воздухе.

– Синоптики обещают нам хорошую погоду еще на две недели, – сказал он. – Вам повезло!

Харриет наклонилась и опустила руку в воду – она оказалась холодной, но терпимой.

– Вы одна? А где же остальные? – спросил Оливер.

– Они любят поспать. Наверное, устали с дороги. Я же не смогла лежать в постели в такое утро. Мне доводилось бывать здесь раньше, в детстве. Поэтому я испытываю особое волнение, оказавшись в знакомых местах в свой медовый месяц. Я вновь чувствую себя девочкой!