Он помолчал, оглядывая слушателей с усмешкой на губах.

– Вы хотите знать, чем мне пришлось расплачиваться за его милости. Что такого я мог предложить старику, за что он ввел меня в свой дом и обходился со мной как с родным сыном? Какова была плата за мое новое положение и прочие благодеяния? – Он резко рассмеялся. – Больше половины жизни я ловлю на себе косые взгляды и слышу прозрачные намеки, но на самом деле мой благодетель просто поверил в меня. Он вырвал меня из жизни, которая должна была стать разочарованием для всех, не только для меня, и поднял мне голову, чтобы я увидел вершины, на которые мог бы подняться. Он смотрел в глаза обиженного подростка и видел воина, ждущего своего часа.

Скавр указал мечом на статую, окруженную яркими огоньками свечей.

– Он внес лишь одно изменение в мою жизнь, совершенно ничтожное в сравнении с теми, что выпали на твою долю, Валерий Аквила, но оно повлияло на меня не меньше, чем то, через что пришлось пройти тебе. Он воспитал меня приверженцем бога Митры, Солнца Непобедимого, истинного бога солдат, и таким образом дал мне в жизни цель, которой мне недоставало. Не буду утомлять вас рассказом о том, какие перемены произошли в моей жизни после того, как я стал приверженцем Митры. Скажу лишь, что желание восстановить свое доброе имя привело меня на путь, по которому я до сих пор следую: служение Митре и верность воинским принципам, которые соблюдал мой покровитель и его братья. Все те, кто служит моему богу, стали и моими братьями тоже. – Он замолчал, бросив долгий взгляд на статую, а потом продолжил: – Я вижу в тебе такую же неугомонную целеустремленность, что была у меня пятнадцать лет назад и которую мой покровитель направил на службу нашему богу. Ты можешь вершить великие дела, Валерий Аквила, а можешь идти прежней дорогой до тех пор, пока тебя в конце концов не найдут и не подвергнут мучительной смерти вместе с теми, кого ты считаешь своими братьями. Пока ты остаешься здесь, каждый новый день будто подбрасывание монеты. Рано или поздно выпадет орел и погубит все, что тебе дорого. Я предлагаю тебе выбор: стать служителем благородного бога, стремясь к воинскому идеалу, или оставаться здесь и ждать того часа, когда твое убежище будет обнаружено.

Он замолчал на минуту, вопросительно подняв бровь.

– Ты предлагаешь мне защиту, префект?

Префект улыбнулся, блеснув белыми зубами в полумраке комнаты.

– Я предлагаю нечто большее, Валерий Аквила. Я предлагаю тебе дружбу, нечто вроде родства, если хочешь так это называть. Я не могу заменить тебе семью, но могу дать общность, к которой ты сможешь принадлежать, не подвергая ее опасности одним своим присутствием.

– И в качестве цены за эту сделку ты предлагаешь мне убраться отсюда и оставить этих людей?

– Когда придет время, ты покинешь это место.

Марк озабоченно наморщил лоб.

– Есть одна женщина…

Скавр кивнул.

– Я знаю. Примипил Фронтиний просветил меня на этот предмет. В будущем, если захочет, она сможет сопровождать тебя, куда бы ты ни отправился. Митре нужны солдаты, а не отшельники. В твоей жизни будет место и для бога, и для женщины.

Марк медленно, задумчиво кивнул.

– Щедрое предложение, префект Скавр. Как именно ты сможешь защитить меня от императорского сыска?

Скавр едва заметно улыбнулся.

– Учитывая твой незаурядный талант привлекать к себе внимание, защитить тебя будет непросто. Со временем ты лучше поймешь, какие силы охотятся за тобой и какие силы стоят за мной, но пока просто доверяй мне. Так что ты решил?

Несколько долгих мгновений Марк смотрел на глубокие тени по углам комнаты.

– Я сделаю, как ты скажешь, префект. Я буду подчиняться твоим приказам и готов по мере сил служить твоему богу.

Скавр решительно кивнул.

– Хорошо. Возможно, так мы сумеем спрятать тебя от ищеек императора и обезопасим твоих друзей и командиров. А как нам отвести от тебя внимание общества – это совсем другой вопрос.

Первая стрела пролетела мимо, просвистев над головами последней шеренги. Из четырех других, выпущенных секундой позже, одна мелькнула прямо перед четырьмя ошарашенными бойцами в хвосте колонны, еще одна, пущенная слабо, упала, не долетев, а две последние нашли свои цели среди марширующих солдат. Первая чиркнула по металлическому набалдашнику щита, закинутого на плечо, и срикошетила в горло бойца следующей шеренги, а вторая пробила икру воину, идущему на три шеренги дальше. Он, ковыляя, вышел из строя, пропрыгал еще пару шагов и опустился на одно колено. Опцион центурии, шедший, как обычно, в хвосте колонны, указал своим посохом с медным набалдашником на небольшую рощицу и крикнул, предупреждая центуриона:

– Лучники.

Юлий моментально выхватил из ножен меч и направил его в сторону деревьев.

– Шлемы и щиты! Выставить заграждение!

Он повернулся к центурии, шедшей во главе колонны, показывая Дубну знаками, чтобы тот послал своих людей обойти лучников справа, через рощу, которая подходила почти к самой дороге, потому что кромка леса изгибалась от того места, где стояли лучники варваров.

– Дубн, заходи справа! Доберись до этих мерзавцев!

Еще одна стая стрел пересекла пространство между лесом и дорогой, ударившись в щиты, спешно сдвинутые из походного положения в боевое. Юлий, не обращая внимания на летящие рядом стрелы, скомандовал:

– Пятая центурия, лицом к врагу! Готовиться к атаке. Девятая будет атаковать из-за деревьев справа от нас.

Войска подчинились приказу без размышлений. Дисциплина, вколоченная долгими годами тренировок и сражений, поддерживалась криками и тычками опционов и офицеров. Пятая центурия наступала на лучников с левого фланга, пробираясь сквозь кустарник между дорогой и лесом и высоко подняв щиты для защиты от стрел, градом сыпавшихся из-за деревьев. Солдаты Девятой центурии быстро наступали справа через лес, высматривая в чаще лучников-повстанцев. Марк, который шел рядом с Дубном, выхватил копье у ближайшего солдата и помчался вперед, обгоняя самых быстрых из бежавших впереди бойцов. На бегу он огибал огромные дубы, продираясь сквозь устилавший землю колючий кустарник.

Наступление Пятой центурии по открытому пространству обратило в бегство бригантских лучников, которых было не больше полудюжины. Они планировали лишь уколоть ауксилиев, а не ввязываться в открытый бой. Отступая, лучники обернулись, выпустили последний залп по наступавшим римлянам, а потом пустились бегом, стараясь укрыться в густом лесу. Марк, который к этому моменту опережал Дубна и его людей на добрых двадцать шагов, замедлил бег и, наметив взглядом последнего из отступающих варваров, с грацией и силой резко выпрямил руку. Лучник уже отворачивался, чтобы пуститься наутек от римских солдат, и лишь краем глаза заметил какое-то смутное движение. В следующее мгновение копье, вылетевшее из-за деревьев, пробило ему бедро. Он повалился на землю, корчась от боли. В несколько прыжков Марк оказался рядом с поверженным врагом. Глядя, как остальные лучники скрываются под пологом леса, он вложил меч в ножны. Когда подошли Дубн и Юлий, Марк, уперев руки в бока, стоял над лежащим на земле варваром, и дыхание его уже стало ровным.