– Я не могу… вы что… я не могу… Меня же…

– Владик, сможешь убедить?

Владислав поднял шприц.

– Не надо, прошу вас! Хорошо, я все сделаю!!

Катя убрала слезу и записала видео. Соня дожала:

– Выкладывай.

– Пожалуйста, только не на «Клеветнике».

Соня отрицательно покачала головой. Катя нажала кнопку «разместить». Уже через пять минут посыпались комментарии: «Дура; сдохни, тварь; сука; уродина…» и все в таком духе.

Довольная Соня приобняла Катю:

– Ну что? Ты теперь там звезда, покруче Майи будешь, поймешь, каково это. Забавно, что тебя теперь травят те же, кто травил ее. Надеюсь, тебе сейчас хорошо. Не хочешь почитать?

Катя помотала головой.

– А я хочу! Читай, тварь.

Соня ткнула экраном Кате прямо в лицо. Увидев, что комменты дошли до адресата, Соня забрала телефон:

– Ты, наверное, думаешь, что всю жизнь проживешь в этом гнилье и сдохнешь здесь же?

– А разве нет?

– Но ведь это ты так думаешь, это не я тебе об этом говорю и даже не я в этом виновата.

– А кто? Кто виноват, что я родилась у своих родителей, а Майя у вас?!

– Наверное, мы с Майей. Слушай, ты вот сказала, что больно мне хотела сделать, но коммент – это не больно. Я тебе сейчас шанс дам по-настоящему зажечь.

– Вы о чем?

Соня вложила Кате пистолет в руку:

– Ну, если ты реально мне больно хотела сделать, на – стреляй, стреляй!

Влад выхватил у Алика пистолет и навел на Катю:

– Соня, ты чего делаешь?! Катя, бросай ствол.

– Стоять! Грохнет меня, не трогай, пусть живет. Я здесь заказчик. Ну, давай. Вот ты меня ненавидишь. Вот она – я. Давай! Стреляй! Моя Майя из-за тебя с собой покончила. Так что мне жить незачем!

Катя в растерянности посмотрела на Соню и прошептала:

– Как покончила?

– Так! Начиталась твоих комментов и колес наглоталась!

– Я не хотела…

– Хотела! Это ты ее убила, ты! Ей тринадцать лет было, она просто песню выложила! Стреляй, тварь!

Катя неожиданно приставила пистолет к своему виску. Соня равнодушно произнесла услышанную недавно фразу:

– Ну или так. Тебе и правда лучше теперь сдохнуть по-тихому.

Помертвевшими губами Катя прошептала:

– Простите меня, пожалуйста, – и нажала на спусковой крючок.

Раздался характерный щелчок незаряженного пистолета. Владик усмехнулся. Катя так и сидела с дулом у виска и не понимала, что происходит. Алик аккуратно забрал оружие из ее окостеневших рук. Соня закурила и подошла к окну с видом на кладбище:

– Майю врачи вытащили, поэтому ты жива сейчас. Но ее врачи спасли, а не ты. Так что ты все равно, считай, девочку убила.

– Она жива?!

– Да.

Алик и Влад стали собирать свой скарб в сумку. Соня смотрела в окно и вдруг услышала:

– Можно, можно… я к ней съезжу, извинюсь?..

Соня повернулась:

– А тебе это зачем?

– Вы что думаете, я совсем тварь конченая?

– Не знаю… Может, и нет. Не конченая. Поехали. Одевайся. Мы тебя внизу ждем.

– Хорошо. Я только голову вымою и спущусь.

Владислав хмыкнул:

– Вот вы, бабы, народ уникальный. Только что в эту голову пулю пустить хотела, а теперь вот парится, чтобы чистая была.

Соня и Владик ждали Катю у подъезда и разговаривали:

– Ну познакомишь ты их и что потом?

– Не знаю, Владик. С работой помогу, попробую сделать что-то.

– Давай-давай, папашу еще ее найди и всех перевези в свой дом. Иди в народ, а народ тебе потом ноги оторвет, как Александру Второму.

– Владик, ну это же не война, мы же друг другу не немцы.

– Вот именно, мы друг другу русские, а это хуже иногда. Ты разве на лестнице не поняла этого? Если бы не я, тебя бы сейчас эти двое так отработали, что сегодняшние немцы бы в обморок упали. Так что война, Софи, – он сказал на французский манер: – А ля гер ком а ля гер.

– Не поспоришь. Ты только и правда бабку не брось. Проверь, как она там.

Владик разочарованно умилился:

– Добрый ты человек, Истомина, погубит тебя это. Не брошу я бабку.

– Спасибо, Владик, Я тут знаешь о чем подумала, пока вниз шла по этой помойке…

– Уборщицей устроиться?

– Отключать в стране Интернет надо.

– Почему?

– А когда полстраны нищих с телефонами, в которых им каждый день показывают, как богатые живут, рано или поздно богатые на столбах все висеть будут.

– Начнем с того, что сейчас нищие в Интернете висят и у богатых есть время хоть немного поделиться, пока не поздно. А вот если нищим негде будет висеть, то тогда кранты. Семнадцатый год. Поэтому я бы Интернет не отключал, а, наоборот, сериалы бы гнал про то, как бедные богатых наказывают. Хотя ненавидят сейчас не только бедные богатых. Так что, может, сериалы и не спасут.

– Ты хочешь сказать, среди тех, кто Майю травил, не только такие, как Катя?

– Сонь, не хотел тебя расстраивать. Ластвегас, которая самую жесть писала, – это Алиса Сотникова.

– Моя Алиса? Сотникова? Мы знакомы десять лет…

– Твоя.

Соня пыталась поверить, что ее подруга оказалась в этом хоре ненависти и еле удержалась, чтобы не позвонить ей сразу. Но собралась.

– Про Алису – это хорошая новость. Давно к ней вопросы. Интересно, она-то за что? Красивая, богатая…

– От безделья. Да и потому, что стало можно. Не все же как ты – реально разобраться решают. Но скоро начнут. Кровищи будет, зато у меня работы много станет.

Соня бессильно опустилась на бордюр:

– Алиса… Я поверить не могу. Я же ей жаловалась, что меня хейт изводит. Она еще так сочувствовала…

– По Алисе у меня целая программа. Мы тут нашли на нее компромат, пока мониторили. Вилы ей. Так что, когда поедем, я тебе видос кину, покажешь для начала разговора.

– Я больше ни к кому не поеду. – Соня уставилась в отражение Владика в луже.

– Не понял. – Он подошел ближе и наступил на свое лицо в воде.

Соня пару секунд глядела на его ботинки, а потом подняла глаза:

– Все. Я больше не хочу. С меня хватит. Мне дочкой заниматься нужно. Остальным просто видео с Катей киньте, они сами поймут.

– Ты что, и Алису простишь? – как будто вбрасывая последний аргумент, уточнил Владик.