— На твое усмотрение, — крякнув, ответил он.

Сэр Эдвард вновь повернулся к Скотту:

— Два виски. Какие новости?

— Я сидел на телефоне, Эдвард, — торопливо встрял Брайан. — Дочь твоя звонила. Просила связаться с ней.

Сэр Эдвард метнул на него почти испуганный взгляд.

— Дженни? Боже, она уже знает? — В глазах его мелькнула тревога. — Поэтому и звонила?

Брайан отрицательно покачал головой:

— Она просто хотела пожелать тебе счастливого Нового года.

— Что? М-да…

Эдвард без сил опустился на один из обтянутых парчой диванчиков, вдавив голубые шелковые подушки. Да уж, хорошо год начинается, ничего не скажешь! Он закрыл ладонями лицо и стал осторожно массировать кончиками пальцев набрякшие веки, словно пытаясь снять с себя усталость и боль утраты. Кто он такой? Шестидесятидвухлетний старик, который находится сейчас в пяти тысячах миль от родины. Только что был допрошен в полиции, а потом атакован репортерами. Вчера у всех людей был праздник, а у него погибла очаровательная молодая подружка, которую он любил… Выпала из окна его же собственной квартиры и разбилась насмерть. Да, он крупный бизнесмен, достигший высот в своем деле. Многие завидуют его блестящей карьере, но это в данную минуту как-то не утешает… Сколотил огромное состояние, окружил себя красивыми вещицами. Ну и что? Может называть друзьями самых известных деятелей по обеим сторонам Атлантики, включая членов королевской семьи. А толку? Сейчас он ничем не отличался от рядового обывателя, у которого нет ни своей компании, ни денег, ни влиятельных знакомых — никаких привилегий в жизни. Не зря говорят, что горе всех уравнивает.

На какую-то долю секунды он потерял над собой контроль и едва не разрыдался. Слезы уже жгли глаза, а в горле встал ком. Однако Эдвард быстро взял себя в руки. Нет смысла лить слезы. И уж во всяком случае, не при Брайане. Их взаимоотношения ограничивались деловой сферой и должны оставаться таковыми. Брайан был полезен компании со своим почти звериным деловым чутьем. Он готов был делать грязную работу, на которую сам Эдвард не мог согласиться, считая ее ниже своего достоинства. Но рыдать при нем, показывать свою слабость… это ни к чему. Он еще, чего доброго, не преминет этим воспользоваться.

— Какого черта, где его носит там с виски? — вдруг прорычал сэр Эдвард раздраженно. — Не иначе Скотт решил провернуть весь производственный процесс, начиная со сбора урожая ячменя?!

Брайан и бровью не повел на эту вспышку. Он не удивился. Эдвард огорчен и расстроен, он плохо владеет собой, и это понятно. Случившееся могло очень нехорошо отразиться на имидже и репутации треста «Толлемах». Акционерам это не понравится. Выход один — попытаться как можно быстрее и надежнее замять дело. Кристина и другие частенько выражали свое недовольство любовными похождениями Эдварда. У них не укладывалось в голове, с какой стати отпрыски английских аристократических семейств ведут себя подобным образом? По какому праву они считают, что им все дозволено в этой жизни? Кристина предвзято относилась к Мариссе, а Эдварда называла «развратным старикашкой». Она предсказывала, что эта связь с девчонкой, которая на сорок лет его моложе, добром не кончится. Если уж на то пошло, Кристина всегда считала, что президентом компании следует быть Брайану. «Эдвард только тем и хорош, что у него есть титул, — сказала она однажды мужу. — Со всеми его обязанностями ты, Брайан, легко справишься, стоя на голове и с кипящим чайником на заднице!» Вспомнив об этом сейчас, Брайан усмехнулся. Тогда он посоветовал жене: «Попридержи язык, дура!» Его беспокоило то, что Кристина злоупотребляет подобными нелитературными выражениями. Он боялся, что однажды она забудется и брякнет что-нибудь в этом роде на людях. Женщинам вообще не пристало сквернословить, а Кристина это очень любила.

Ну, ладно. Все это сейчас неактуально. Сейчас надо думать, как выбираться из щекотливой ситуации, в которой они все оказались. И Брайан уже знал, что всю черную работу, как всегда, придется сделать ему.

— Похоже, мне удалось немного загасить страсти и предотвратить крупный скандал, — заметил он. — Теперь главное — не дать делу ход.

Скотт наконец вернулся в комнату, держа на серебряном подносе два высоких стакана с «Джонни Уокер блэк лэйбл» и содовой.

Сэр Эдвард тут же схватил один из них и стал жадно пить. Затем он скосил глаза на Скотта и дал ему понять, что одного стакана явно не хватит.

— А по мне, так скандал и без того уже немалый… — заметил он, когда они вновь остались одни. — Тебе надо было разогнать весь этот сброд, который подкарауливал меня у подъезда. Я просто не представляю себе, как нам удастся замять дело… Я не знаю, не знаю!.. Ты-то что думаешь?

Брайан опустил глаза на свои маленькие ноги, обутые в лакированные туфли, чтобы не показывать боссу охватившего его раздражения. «Как это типично все! — подумалось ему. — Как типично для аристократов заваривать кашу, а потом предоставлять другим ее расхлебывать!» Вместе с тем Брайан не отказывался от неблагодарной работы. Он просчитал все на несколько ходов вперед и понял, что скандал необходимо задушить в зародыше. И сделать это нужно не только ради Эдварда, но ради компании, а может быть — в перспективе, — и ради него самого, Брайана. Он не мог допустить, чтобы его имя ассоциировалось с подобной некрасивой историей.

Поднявшись из-за стола, за которым сидел, он подошел к Эдварду, развалившемуся на диванчике.

— Вчера я сказал полиции, что Марисса поскользнулась на полированном полу и совершенно случайно выпала из окна, которое было открыто для того, чтобы комната проветрилась. Я подчеркнул, что это был трагический несчастный случай.

Эдвард нахмурил брови:

— Ну, ты и мне это говорил. Я думаю, все так и было на самом деле… Хотя, сказать по правде, с трудом верится.

Брайан опустился на изящный маленький стульчик эпохи Людовика XIV и подался всем телом вперед, уперев локти в колени и поигрывая в ладонях стаканом с виски.

— Надеюсь, ты не высказывал своих сомнений в полиции? — поинтересовался он.

Эдвард покачал головой.

— Они не спрашивали об этом. Спросили только, что я видел и слышал. Но я ничего не видел, я был здесь, в гостиной, когда… когда… — Голос у него вдруг сел, а подбородок дрогнул. Он словно наяву вновь услышал тот ужасный, душераздирающий женский крик.

Брайан облегченно вздохнул и расслабился.

— Вот! Ты ничего не видел, и точка! А я разговаривал с ними, как очевидец, так как в ту минуту случайно оказался в библиотеке и был занят разговором с президентом «Топик ойл» и его супругой. Они могут все подтвердить. Марисса выпала из окна, поскользнувшись на полу. Потеряла равновесие — и все, прощай, Вена!

Эдвард обратил на одутловатое лицо Брайана хмурый взгляд. Элегантность выражений вице-президента треста, что и говорить, оставляла желать лучшего.

— Ты что, своими глазами видел, как она вывалилась? — медленно спросил он.