После нескольких гудков на том конце провода отозвался кто-то незнакомый.

— Могу я поговорить с сэром Эдвардом Венлейком? — вежливо произнесла Дженни.

— Кто его спрашивает?

Голос был резковатый и явно принадлежал англичанину. Дженни решила, что папа взял себе нового дворецкого. И притом не слишком учтивого. Отвечать вопросом на вопрос — дурной тон.

— Вы случайно не новый дворецкий? Говорит мисс Венлейк.

В трубке воцарилось молчание, затем незнакомец издал презрительно-возмущенное восклицание.

— Нет, я совершенно случайно — вице-президент треста «Толлемах» Брайан Норрис! А это Дженни, насколько я понимаю?

— Да… — Она выдержала паузу, ожидая от него каких-нибудь пояснений, но тот упорно хранил молчание, и девушка повторила свою просьбу: — Могу я поговорить с папой?

— Его нет сейчас на месте.

— О… — Дженни все больше раздражал его неприветливый тон. Она не могла понять, что этот человек, которого она всегда недолюбливала, делает в папиной квартире на Парк-авеню, когда самого папы там нет. — Вас не затруднит передать ему, чтобы он перезвонил мне позже? Когда он вернется?

— Он… э-э… дело в том, что… — Брайан явно пытался уйти от ответа.

— Он не заболел?! — встревоженно воскликнула Дженни.

— Не-е-ет… — протянул Брайан, выигрывая время и пытаясь что-то придумать. — Абсолютно здоров… — добавил он и наконец сдался: — Ладно, вы все равно об этом рано или поздно узнаете, так лучше я вам сейчас скажу…

— Что? — Дженни похолодела.

— На вечере, который проходил здесь накануне, произошел несчастный случай… Не волнуйтесь, не волнуйтесь, с вашим отцом все в полном порядке! Речь идет об одном его госте… Одним словом, он умер, и ваш отец в настоящий момент в местном полицейском участке дает свидетельские показания.

— Боже… Бедный папа! Какой ужас! Что случилось?..

Брайан раздраженно хмыкнул:

— Повторяю, лично вам не о чем беспокоиться! Такое бывает. Несчастье. Оно всегда застает врасплох. Если честно, мы пытаемся замять это дело, которое может отрицательно сказаться на репутации нашей фирмы. Между прочим, я был бы вам очень признателен, если бы и вы помалкивали об этом!

Рассерженной Дженни захотелось напомнить ему, что она находится на противоположном берегу Атлантики и в любом случае не знает, кого здесь могла бы заинтересовать эта информация. Но она удержалась от резкого тона и повторила:

— Попросите, пожалуйста, папу перезвонить мне, когда он вернется. Я весь вечер буду дома в Пинкни.

— О'кей.

На том конце с грохотом бросили трубку, и в ней зазвучали частые гудки.

— И вам большое спасибо! — возмущенно пробормотала Дженни, кладя свою трубку на аппарат.

Это просто поразительно! Где его воспитывали? Как папа может работать бок о бок с такими людьми, как этот Брайан Норрис?

Из гостиной показалась Анжела Венлейк и, проходя мимо дочери, все еще сидевшей перед телефоном, заметила хмурое выражение ее лица и удивленно подняла бровь:

— Что там такое?

Дженни махнула рукой.

— А ничего… Папы нет дома. — Помолчав, она добавила: — Он перезвонит мне позже.

Анжела равнодушно пожала плечами. Все, что касалось Эдварда, ее давно уже не занимало.

Сэр Эдвард Венлейк тяжело выбрался из своего «линкольн-континенталя», который привез его из местного управления полиции, и был тут же атакован шумливой толпой телевизионщиков. В лицо ему уткнулось сразу несколько микрофонов. На тех, в свою очередь, напирали репортеры газет и фотокорреспонденты. Около десятка ярких вспышек мгновенно ослепили и сбили с толку и без того плохо сейчас соображающего Эдварда. До парадного крыльца его дома было всего каких-нибудь десять ярдов, но преодолеть это расстояние почти не представлялось возможным.

— Как долго вы были знакомы с Мариссой Монтклер?

— Что вы думаете по поводу ее смерти?

— Как, по вашему мнению, все произошло?

— Прошу вас… — Сэр Эдвард выставил перед собой руку. На утреннем солнце блеснула печатка, украшенная серебряным фамильным гербом. — Мне нечего сказать!

Ничего не видя перед собой, сэр Эдвард стал отчаянно протискиваться к спасительной двери. Слева ему помогал швейцар, справа — выбежавший из лимузина шофер.

— Прекратите немедленно это издевательство! — взревел англичанин. — Как вы смеете?! Вы же мне проходу не даете! Что вы себе позволяете, черт возьми?! Отстаньте… Я говорю, отстаньте от меня, мерзавцы!

Лицо сэра Эдварда побагровело, от ярости он скрежетал зубами. Голова раскалывалась и, казалось, вот-вот взорвется. Наконец ему удалось пробиться к двери. Он грубо оттолкнул от себя очередного наседавшего корреспондента.

— Вам нездоровится, сэр? — участливо поинтересовался швейцар.

— Нет, все в порядке, — хмуро заверил его сэр Эдвард.

— Я вам нужен, сэр? — спросил шофер.

— Нет, Харвей, спасибо. Отправляйся домой, у тебя выходной…

«Выходной… — горько усмехнулся в глубине души сэр Эдвард. — Для всего Нью-Йорка нынче праздник. Кроме меня и этих ненормальных, столпившихся здесь. — Нетвердо ступая, он скрылся в кабине лифта и нажал на кнопку с цифрой «четырнадцать». — Волки… Стая озверевших волков!..»

— Брайан! — позвал он, оказавшись в своей квартире, среди роскошной лепнины, богатых драпировок, цветов и фамильных портретов на стенах. Сэр Эдвард попросил вице-президента побыть у него, пока он будет давать показания в полиции.

— Я в холле, — раздался голос Брайана.

Эдвард настолько обрадовался сейчас этому голосу, что даже не поморщился, несмотря на то, что Норрис в очередной раз назвал его гостиную «холлом».

— Ну? Как все прошло? — спросил Брайан. Он сидел у окна возле телефонного аппарата. Перед ним на столе были рассыпаны листки с личной гербовой бумагой Венлейка. — Что-то ты рановато… Я, признаться, боялся, что тебя там до вечера продержат.

Эдвард тяжелым шагом подошел к мраморному камину и вдавил в стену кнопку вызова прислуги.

— Как прошло? Невесело. Впрочем, это не идет ни в какое сравнение с тем, что мне только что устроили эти ненормальные репортеры перед входной дверью, — отозвался он.

В комнату неслышно вошел слуга Скотт, которого он привез с собой в Нью-Йорк из Англии.

— Вызывали, сэр?

— Да, Скотт, принеси-ка мне большую порцию виски с содовой. Будешь что-нибудь, Брайан?

Вице-президент медлил с ответом. При других обстоятельствах… а особенно когда он еще работал в супермаркете на севере Англии, он заказал бы себе пива, портвейна с лимоном или рома с кока-колой. Но теперь положение обязывало его вести себя во всем соответственно.