Он снова сложил руки на груди и пригвоздил ее к месту строгим взглядом.

— Я здесь не для того, чтобы губить репутации молодых девушек, мисс Найт, не говоря уже о том, чтобы играть роль опекуна при одной из них. Я прибыл, если вам угодно, чтобы попытаться предотвратить войну. И не могу оставаться с вами наедине, как вам, должно быть, вполне понятно.

И как бы ни была заманчива эта идея…

— Что?! О чем вы?

При виде столь деланной наивности он иронически выгнул бровь.

— Играете со мной в странные игры? Не рекомендую. — Прищурившись, он продолжал наблюдать за ней. — Итак, что происходит?

— Понятия не имею, о чем вы толкуете, — ответила она. — Наоборот, сэр, поскольку вы друг моего отца, я делаю все, чтобы облегчить вам существование в чужой стране.

— Неужели?

Джорджи кивнула. Сама серьезность!

Ах, маленькая плутовка!

— Вот уже две недели я посылаю экипаж в порт встретить вас! Теперь, когда вы здесь и все уладилось, позвольте сказать, что у меня чудесные планы на этот день. Как только вы устроитесь, мы проведем несколько часов в саду, и вы сможете подготовиться к вашей миссии. Потом мы вкусно поужинаем, поговорим по душам, чтобы узнать друг друга получше. Ну не заманчиво ли?

Некоторые части его тела согласно пульсировали, но она, не зная об этом, продолжала:

— И, наконец, после крепкого сна мы на рассвете вместе отправимся в Джанпур.

Глаза Йена сверкнули, но он тут же стиснул зубы.

— Джанпур, — сдавленно процедил он, не представляя, с чего начать.

И поэтому отвернулся и принялся мерить шагами комнату.

Знай мисс Найт его поближе, наверняка поняла бы, что тут есть определенный повод для беспокойства.

— Джанпур, — снова повторил он, решительно подавив нарастающее раздражение.

— Да, я слышала, что в это время года там очень красиво.

— Мисс Найт, ваши братья не должны были перед отъездом рассказывать вам о месте нашего назначения. Неужели им непонятны такие слова, как «конфиденциальная миссия»? Господь милостивый!

— Нет-нет-нет, дорогой мой лорд Гриффит, вы неверно истолковали мои слова! — успокоила она, поспешно подходя ближе. — Умоляю, не тревожьтесь зря! Вовсе не мои братья сообщили, что вы едете в Джанпур. Клянусь, я ни за что не подвергла бы вас опасности!

— А вот это уже облегчение. Наверное, об этом напечатали в газетах? — резко бросил он.

— Ну-ну, милорд, не стоит расстраиваться. Конечно, не в газетах. Я все узнала из письма моей подруги Мины, которая по случайности оказалась женой махараджи Джанпура.

— Вот как, — бросил он, недоверчиво разглядывая ее.

— Нет, в самом деле. Еще совсем маленькими мы играли вместе с ней и Лакшми.

Йен стиснул зубы и еще пристальнее вгляделся в ее лицо, пытаясь распознать ложь. Но она, похоже, говорила чистую правду.

— Мина… вернее, теперь княгиня Мина, не просто за мужем за князем Джохаром, но, похоже, до сих пор остается любимой женой. Она самая молодая и красивая из всех тридцати жен Джохара. Все говорят, что он трясется над ней и называет своей жемчужиной. Как мило, не находите?

Йен предостерегающе прищурил глаза:

— Продолжайте.

— Когда Мина написала мне, что мои братья должны приехать в Джанпур в составе военного эскорта британских дипломатов, я поняла, что она имеет в виду именно вас. Тем более что я как раз прочла письмо о вашем скором прибытии. Не волнуйтесь, я единственная, кто знает о цели вашего путешествия, и даю слово, что никому ничего не скажу. Можете вполне мне довериться, — добавила она, пожалуй, чересчур серьезно.

— Хм… — Междометие вырвалось из его горла низким рычанием.

— Вы мне не верите?

Он ответил настороженным взглядом. Джорджиана нахмурилась:

— С самого замужества Мина хотела, чтобы я навестила ее в новом доме. Боюсь, что она очень несчастлива там. И немудрено: очень сложно быть счастливой в обществе еще двадцати девяти ревнивых жен. Уверена, они всячески портят ей жизнь.

Йен фыркнул, искренне жалея махараджу. Тридцать жен? Да этот человек, должно быть, безумен!

— Мина знала, что присутствие моих братьев в Джанпуре станет приманкой, перед которой я не смогу устоять. Бедняжка, ей так одиноко вдали от дома… — Она осеклась и расстроенно покачала головой.

Конечно, Йен уже видел, насколько далеко она готова зайти, чтобы спасти того, кто ей небезразличен. Но Джорджиана тут же пожала плечами:

— Мина посчитала, что будет забавным сделать сюрприз моим братьям там, в Джанпуре. Если не верите мне, я могу принести письмо…

— Это не обязательно. — Он помедлил и задумчиво почесал бровь, собираясь с мыслями. — Мисс Найт, я не могу подробно объяснить вам, как важна секретность моей миссии. Вы должны понимать, что на кону стоит много-много тысяч жизней, включая жизни ваших братьев и мою тоже. Вы не должны обсуждать это ни с одной живой душой, иначе можете поставить под удар всю нашу работу. Я прибыл, чтобы обеспечить мир между британцами и Джанпуром.

— Я никогда не смогла бы поставить под удар дело мира, лорд Гриффит. Я уже говорила, что никому и ничего не сказала и не скажу.

— Прекрасно. Постарайтесь и впредь молчать.

Господи, для дипломата этот человек ужасно груб!

Джорджи хотела что-то сказать, но ее внимание привлек стук колес за окном. Выглянув, она увидела, что это прибыл ее лакей со слугами и вещами лорда Гриффита.

Старательно подавляя раздражение, она с сияющей улыбкой обернулась к гостю:

— Привезли ваш багаж. Позвольте показать вам спальню. Теперь, когда мы все выяснили, можете подняться и устроиться по своему вкусу…

Но Йен пренебрежительно усмехнулся:

— Моя дорогая юная леди, ваша настойчивость достойна восхищения, но я не смогу остаться, Как вам хорошо известно, это было бы верхом неприличия.

— Но здесь Пурнима и…

— Вы действительно считаете, будто присутствия вашей няни достаточно, чтобы заткнуть рты сплетникам? Дорогая, повторяю: я не гублю репутации юных девушек.

— А мою уж тем более не погубите, — отмахнулась она. — Да и почему мы должны соблюдать все церемонии? Мы практически родственники!

— Но на самом деле — нет, — подчеркнул он. — Определенно… нет!

При этом откровенном намеке ее сердце пропустило удар.

— Возможно, нет, — признала Джорджиана, подвигаясь ближе. — Но, лорд Гриффит… я вам доверяю. — Она опустила голову, поглядывая на него из-под завесы ресниц. — Все знают вас как человека чести и безупречного благородства.

— Но я волнуюсь о вашей репутации, — возразил Йен.