Когда с меня исчез пояс целомудрия — я так и не поняла. Впрочем, не до него мне было в тот момент. Единственное, что сейчас для меня было важным, — это Джейсон, упруго входящий в меня… Он был напорист и властен, а оковы, которые так и не были с меня сняты, — даже руки остались скованы за спиной — добавляли в ту бурю чувств что-то новое, те эмоции, которых я не испытывала ранее. Сегодня я была его рабыней. Полностью беспомощной рабыней могучего варвара, который решил опробовать свою добычу в «деле» и я могла лишь подчиняться… Это было унизительно… Но в то же время и восхитительно — просто покориться достойному мужчине. И в тот миг, когда я это осознала — меня с головой накрыл первый, из сегодняшней череды, оргазм.

Когда же я пришла в себя от этого неведомого мне доселе ощущения, то поняла, что нахожусь в объятиях Джейсона, который продолжал меня ласкать. Его левая рука немного болезненно пощипывала мои соски, а правая теребила клитор. И эти ощущения так сильно друг друга дополняли, что я мгновенно вновь возбудилась. Нащупав скованными руками его самый чувствительный орган, который упирался мне где-то в копчик, я начала, насколько позволяли оковы, его ласкать. Его горячее дыхание тут же опалило небольшую часть не закрытой ошейником кожи на моей шее. А потом два его пальца стали ласкать меня. Я подалась вперед, не имея возможности раздвинуть свои ноги. В этом положении меня накрыл второй за ночь оргазм.

Не выбираясь из его объятий, я слегка сдвинулась в сторону, и, помогая себе скованными руками, направляя его себе в попку. Он же, выждав минуту, и тем самым дав мне и себе свыкнуться с подобной ситуацией, осторожно подмял меня под себя, при этом ни на секунду не выходя из меня. Под его весом было тяжело дышать, а учитывая, что мне пришлось уткнуться лицом в постель — это было в два раза тяжелее. Поводок натянулся, вынуждая меня выгнуться дугой назад — он вошел в меня еще глубже.

— Сильнее! Прошу, хозяин! — я сама не поняла, почему именно эти слова вырвались из меня под конец. Но именно они здесь были уместны как нигде раньше. Да — в этот момент я полностью ощутила себя его рабыней… и мне это понравилось.

Уже ближе к утру, когда я в изнеможении задремала на его кровати, я почувствовала, как на меня вновь был одет пояс целомудрия. Но я так устала за вечер, что пробудившись всего на несколько минут, я вновь погрузилась в сон.

Пробуждение было не самым приятным в моей жизни. От непривычной позы с вывернутыми за спиной руками все тело затекло. Лодыжки и запястья ныли от тугих объятий кандалов, шея — от ошейника, и, казалось, что мне даже тяжело дышать, да и двигать головой я не могла. В довершение всего пояс целомудрия неприятно сжимал мой таз… Я хотела было попросить освободить меня, но вдруг поняла, что у меня во рту находится что-то наподобие лошадиных металлических удил. Ко всему прочему на глазах у меня находилась повязка, и я ничего не видела.

«Ну и что это значит? — мрачно подумала я. — Переходим от приятных игр к неприятным?»

Первым делом я кое-как смогла стянуть с глаз повязку. Это было сложно, так как она была одета под ремешками, удерживающими удила в моем рту. После этого я попыталась выбраться с кровати. Это оказалось невероятно сложно — я была крепко скована. Но все же я кое-как смогла встать на ноги и, мелко семеня, добралась до ступенек. «Ну, и что теперь?» — я грустно посмотрела вниз на крутые ступеньки. Точнее, сейчас они мне казались слишком крутыми — ведь в теперешнем положении я наверняка бы с них свалилась и полетела вниз кубарем, а переломать руки и ноги мне совершенно не хотелось. Пришлось возвращаться в спальню. И, рухнув на кровать, я даже не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась я в объятиях Джейсона. Хотя и собственнических нужно отметить. В чем это выражалось? Очень просто. Во-первых, я все так же была жестко закована в кандалы. Причем лодыжки теперь были соединены вместе, что гарантировало мою неподвижность. Удила все так же лишали меня возможности издавать хоть сколько-то членораздельные звуки. А издавать их очень хотелось, так как одетый на мне пояс целомудрия спереди был раскрыт достаточно для того, чтобы его рука могла свободно ласкать меня. А ласкал меня мужчина настойчиво и слегка грубовато, от чего все ощущения были очень ярки и приправлены толикой боли. И что самое удивительное — мне это нравилось. Вторая его рука неспешно мяла мою грудь, при этом постоянно пощипывая и массируя мой сосок. Фактически сейчас я была на положении вещи. Очень желанной, беспомощной и возбужденной вещи… Очередной щипок за сосок вырвал из меня тихий, полный желания стон.

От желания у меня сводит ноги, и я судорожно сжимаю свои бедра, чтобы поскорее достигнуть оргазма. К сожалению это замечает Джейсон. Он закрывает пояс целомудрия и в наказание шлепает меня по ягодицам. Очень больно, нужно заметить, так что у меня на глазах выступают слезы. Я даже попыталась выкрутиться, но в моем нынешнем положении это было бесполезно! Джейсон, наградив меня еще одним шлепком, только усмехается. Я чувствую, как что-то болезненно по очереди сдавило мои соски и все, что мне остается делать, это только протестующе пищать! Попытка посмотреть, что же именно сдавливает их, благополучно провалилась. Ошейник все так же надежно фиксировал мою головку в одном положении.

Затем Джейсон отстранился от меня и сел на кровати. Кое-как изогнувшись, я непонимающе посмотрела на него. В ответ он хмыкнул и натянул мне на глаза повязку, которую немногим раньше мне удалось сместить себе на лоб. Я вновь оказалась во тьме. Впрочем, он не оставил меня снова одну. Вместо этого он заставил меня сесть на кровати, при этом подобрав под себя ножки. Очень неудобная, но при этом очень красивая поза, если смотреть со стороны.

— Не шевелись, — приказал он. Именно приказал — в его голосе прозвучала властность. Как ни странно — это меня не пугает, а только сильнее заводит.

«Да ты, подруга, оказывается, мазохистка!» — подумала я о себе. А Джейсон, между тем, притянул петлю цепи, что образовалась от соединения браслетов на моих лодыжках к браслетам на запястьях. Щелчок замка, и теперь я и вовсе в полном плену. Если я попытаюсь поменять положение, то максимум, что мне удастся, — это упасть на живот. При этом ноги будут согнуты в коленях и притянуты к запястьям сзади. Я болезненно вскрикнула, но мой господин и не намеревался освобождать меня — он только резко притянул мои локти друг к другу и соединил браслеты на них вместе. Чтобы хоть как-то уменьшить давление в непривычных для такого суставах мне приходится выпятить как можно сильнее грудь. От моего резкого движения зажимы на сосках подпрыгивают, и я получаю очередную волну боли, смешанной наслаждением. А мужчина тем временем надевает на меня очередную деталь туалета — прохладная кожа и металл приятно холодят мою плоть. Судя по ощущениям, на мне теперь надето что-то наподобие железного бюстгальтера, только с тем отличием от оригинала, что этот практически не имеет чашечек — лишь маленькие «дольки» снизу, чтобы моя грудь торчала еще более задорно.

Несколько минут Джейсон теребит цепочку, которой соединены зажимы на моих сосках, пока мое дыхание вновь не учащается от желания. После чего отстраняется. Щелчок затвора фотоаппарата возвещает меня о том, что я стала фотомоделью. Я испугано дергаюсь в сторону и тут же заваливаюсь набок — становиться фотомоделью я как-то совсем не планировала! Но сильные руки уже через пару секунд снова посадили в предыдущую позу, несколько раз, для наказания, ударив по заднице… Тихонько взвизгнув, я, тем не менее, успела потереться щекой о его руку. Джейсон нежно провел по моей щеке ладонью.