– Теперь это время настало, – прошипела Мантхара. – Ступай к царю и попроси его исполнить два твоих желания: возвести Бхарату на трон и отослать Раму в лес на четырнадцать лет. За это время власть Бхараты окрепнет и народ так полюбит его, что Рама больше не будет представлять опасность для твоего сына. Ступай же, сними свои драгоценности, надень простую одежду, в разговоре с царем не поднимай на него глаз. Ты – его возлюбленная супруга, он не откажет тебе ни в чем и сделает все, чтобы утешить тебя. Он будет предлагать тебе золото и драгоценные каменья, но ты должна стоять на своем и заставить царя выполнить обещание.

Так Кайкейи ступила на путь зла. Подстрекаемая злой горбуньей, царица позволила увести себя, словно несмышленого жеребенка, с праведного пути. Она горячо поблагодарила Мантхару и пообещала щедро наградить ее, когда Бхарата взойдет на трон. Потом она сняла с себя все украшения и богатое платье, всплеснула руками и воскликнула:

– Знай же, либо Рама будет изгнан, а мой сын станет царем, либо я умру. Если Раму не отошлют в лес, мне ни к чему богатые одеяния, напитки и яства, мне не для чего будет жить.

И лицо царицы помрачнело, подобно тому как звездное небо затягивается черными тучами.

Между тем незадолго до рассвета Дашаратха решил сообщить Кайкейи о предстоящей церемонии. Не найдя супругу в ее покоях, он отправился на поиски и обнаружил ее в Зале Гнева. Вступив в Зал, Дашаратха увидел юную царицу, распростершуюся на земляном полу, словно попавшаяся в сети голубка.

Ласково прикоснувшись к своей лотосоокой супруге, царь спросил, что повергло ее в такую печаль.

– Если ты больна, я позову лекарей. Если кто-то обидел тебя, назови его имя, и он будет наказан. Проси все, чего хочешь, тебе ни в чем не будет отказа.

Успокоенная словами мужа, Кайкейи ответила:

– Никто не нанес мне обиды, но у меня есть желание, исполнить которое в твоих силах.

И Дашаратха поклялся именем Рамы, что исполнит любое желание царицы.

Возрадовавшись, Кайкейи сказала, в чем заключается ее желание, и призвала небеса и землю, день и ночь в свидетели того, что царь обещал выполнить ее волю. Кайкейи напомнила Дашаратхе о битве с ракшасами и том, как она спасла ему жизнь, а он в благодарность обещал исполнить два любых ее желания. Так царь, словно олень, угодил в ловушку.

– Выслушай же мои желания, о царь, – произнесла Кайкейи. – Пусть Рама, облачившись в оленью шкуру, удалится в лес Дандака и проживет там, как отшельник, четырнадцать лет. Бхарату же сделай своим преемником и возведи на трон. Сдержи свое царское слово, как того требует твоя честь. Как говорят мудрецы, ничто так высоко не ценится в ином мире, как сдержанное слово.

Горе обрушилось на Дашаратху, и разум его помутился. Придя в себя, он принялся умолять Кайкейи отказаться от задуманного. Долго он молил царицу, проливая горькие слезы. Порой ему казалось, что все происходящее – лишь дурной сон. Но Кайкейи стояла на своем, приводя в пример древних мудрецов – поборников истины. Она напомнила царю о Шиве, пожертвовавшем своей плотью ради голубя, который искал у него защиты от сокола, и об Аларке, отдавшем свои глаза брахману.

– Если же ты не сдержишь обещания, твое имя будет покрыто позором! – воскликнула Кайкейи.

Дашаратху обуяло безумие.

– Воистину, я связан по рукам и ногам путами долга – вот причина помрачения моего рассудка! – вскричал царь. – Все, чего я хочу сейчас, – увидеть Раму.

Взошло солнце, и Васиштха послал возничего Рамы сообщить царю, что все готово к церемонии коронации. Царь, лишившийся сил от горя, едва мог вымолвить слово. Он отправил возничего к Раме, прося сына прийти. Сказав Сите несколько ласковых слов, Рама поспешил к отцу. На роскошной колеснице он ехал по улицам, заполненным людьми, издававшими радостные крики.

Прибыв во дворец отца, Рама почтительно приветствовал царя и Кайкейи, но Дашаратха, сломленный горем, смог лишь едва слышно прошептать имя сына. Взолнованный Рама старался понять, что ввергло старика в такую печаль и чем он провинился перед отцом.

– О мать, – обратился он к Кайкейи, – какая печаль завладела сердцем отца?

– О Рама, – без тени стыда отвечала царица, – твой отец не страдает от хвори, он не опечален, но желает сказать тебе нечто, что может обидеть тебя. Ты же должен будешь исполнить то, что обещал мне твой отец. Когда-то повелитель обещал мне выполнить два моих желания. Теперь же он отказывается от своего слова, но старания его напрасны, ведь кому, как не тебе, знать, что истина – корень веры. Если ты пообещаешь исполнить приказ отца, я открою тебе, в чем он заключается.

– Не следовало бы тебе говорить мне это, – сказал Рама, – ибо по слову отца своего я готов шагнуть в огонь или выпить яд. Знай же, что я выполню его волю, слово Рамы крепко.

Тогда Кайкейи поведала Раме историю о двух желаниях и сказала:

– Узнай же мои желания: ты должен удалиться в лес Дандака и прожить там отшельником четырнадцать лет, а Бхарата сегодня взойдет на трон. Твой отец не смеет посмотреть тебе в глаза, но ты должен сохранить его доброе имя и выполнить обет.

Слова Кайкейи не опечалили и не разгневали Раму.

– Будь по-твоему, – ответил он, – меня печалит лишь грустный вид отца. Пусть немедленно пошлют гонцов за Бхаратой, а я отправлюсь в лес. Отец не вымолвил ни слова, но твоего приказа мне достаточно, царица. Позволь мне увидеться с матерью и утешить Ситу, а ты позаботься об отце и Бхарате.

Произнеся эти слова, Рама, сопровождаемый разгневанным Лакшманом, отправился в покои матери. Каушалья совершала подношения Вишну и другим богам. Радостно приветствовала она сына. Рама рассказал о случившемся: теперь преемником Дашаратхи станет Бхарата, а он, Рама, должен на четырнадцать лет удалиться в изгнание. Словно дерево, подрубленное дровосеком, Каушалья рухнула на пол и горько зарыдала.

– О сын мой, – воскликнула она, – если бы я была бесплодна, я бы страдала сейчас оттого, что нет у меня сына. Теперь же мое горе во много раз сильнее. Я – старшая из цариц и многое претерпела от молодых жен. Теперь же я стану служанкой Кайкейи. Она никогда не любила меня, что же мне ждать от нее теперь, когда меня будет презирать мой собственный муж? Двадцать семь лет твоей жизни я ждала, что страдания мои прекратятся, а теперь смерть медлит, не желая забирать меня. Аскетизм, милосердие – все было напрасно. О дорогой сын, я должна следовать за тобой в лес, как корова следует за теленком, ибо я не доживу до твоего возвращения, если останусь во дворце, среди своих соперниц. Возьми меня с собой!

Лакшмана, исполненный гнева и нетерпения, проклинал Дашаратху и понуждал брата оказать сопротивление Кайкейи и бороться за свои права. Но Рама, которого не прельщали мирские блага, отвечал брату:

– Кайкейи – лишь орудие в руках судьбы. Все сыновья в нашем роду выполняли волю своих отцов, и я поступлю так же, ибо это мой долг. И потому, мой добрый брат, – сказал Рама, – я последую воле отца.