— Ладно, проехали… — произнесла с ноткой сожаления Катя.

— Ну, а что касается одиночества… Так это же синдром «одиночество в мегаполисе». Помнишь, ты мне о нем рассказывала?

— Даже если и он? — не останавливалась Паула. — Может, поэтому и Вилли… вместо кошки…

— Дура ты! — Катя стукнула по столу вилкой.

Но Паула на звук мельхиора не отреагировала и продолжала ныть:

— Случись что со мной, а ребенок никому не нужен…

— Паула, да у тебя — мехлюдия! Явный депрессняк! Это не мне, а тебе нужно «отвлекаться и расслабляться»!

* * *

Через три часа они будут в аэропорту. Вот здесь и произойдет «маленькое-маленькое» событие… Да-да, без него бы и не началась фантастическая история, та самая история, которая повернет стрелки судьбы Катарины Блэнк, молодого художника-дизайнера из Питера, вырвет ее из привычной обстановки и забросит в те самые «преданья старины глубокой», то есть, «за тридевять земель в тридесятое царство».

— Паула, скажи мне что-нибудь хорошее на прощание, только без нравоучений. Ты знаешь, у меня на душе странное ощущение… Будто ожидаю что-то необычное… Ладно — ожидаю! Верю, что произойдет! Только что?

Они уже стояли перед зоной таможенного контроля, как у черты, за которую вот-вот шагнет Катя и — окажется в другом мире. А Паула останется здесь со своими заботами и печалями, и не сможет уже поделиться ими с Катей. За эту черту их не пускают.

— Как подруга, я уже давала тебе советы, как психолог — тоже, тогда скажу как астролог…

— О-о-о!..

— Думаешь, зря жую свой «звездный хлеб»? Да-да, зарабатываю и здесь. Причем, совсем не плохо! Так вот, о звездах… Совсем скоро на небе будет необычная конфигурация планет, которую составят Юпитер, Плутон и Сатурн, и называется она… «Перст судьбы»[30]. Чувствуешь, какой смысл таится уже в самом названии?

— Сейчас начнешь про аспекты… То да се… И улетит мой самолет. Ты скажи резюме. Чего мне ожидать от этого «перста»?

— Он сулит большие реформы… Н-да, тебе же нужно в личной сфере… Правильно? Слушай главное. Люди попадают под влияние «Перста судьбы» не по своей воле. Они оказываются втянутыми в водоворот событий, которые уже развивались до них…

— И какой давности? — выразила интерес к поднятой теме Катя.

— Не важно! Это может быть и сто лет, и триста, и даже — тысяча.

— Да ну? — откровенно удивилась Катя, и перед ее глазами возникло то самое представление с куклами и масками, которое видела она во сне и в самолете, и здесь, в Амстердаме. «А может, это и есть тысячелетний театр?» — промелькнула в голове мысль. Но подумать об этом не давала Паула, выливавшая поток слов, будто у нее прорвало где-то плотину.

— И этот водоворот подталкивает человека к принятию очень важных решений… — она говорила горячо и убедительно, совсем так, как Катя на защите дипломной работы. Словно должна была заставить поверить в свои доводы самую критически настроенную комиссию. — Тот, кто оказался втянутым в этот водоворот, начинает ощущать готовность к глобальным переменам в своей жизни… Он просто жаждет что-то поменять! И не догадывается, бедняжка, что инициатива исходит вовсе не от него, а от внешних обстоятельств. Поняла?

— Да, конечно…

— И вот здесь самое время исправить старые ошибки. Любые! Хоть тысячелетней давности!

Катя опять увидела картинку. Сейчас перед ее глазами пролетела птица с длинным зеленым клювом.

— Есть шанс восстановить прошлые отношения, и даже — простить партнера… — продолжала Паула. — Ну, а если они оба осознанно боролись за свою любовь…

— Катя! — Буди чуть-чуть запыхался, видимо, бежал от самой стоянки такси.

— У нас осталось три минуты! — Паула отчеканила слова тоном директора школы, к которому зашел практикант. Она не любила, когда ее перебивали.

— Вот моя визитка, — не отреагировал на замечание девушки Буди. Он держал в руке заготовленную карточку. — Позвони мне, как будешь дома, хорошо?

Катя дернула замочек накладного кармана на сумке, чтобы достать оттуда визитницу, но от резкого движения «молнию» заклинило.

— О-о-о, кого я вижу! Катарина Блэнк! — словно из-под земли, выросла долговязая фигура Питера Кельца. Лицо молодого человека светилось улыбкой, как и его рыжая шевелюра. — Улетаешь? А у меня тоже скоро самолет… На Дрезден…

— Катарина Блэнк? — лицо Буди начало краснеть и покрываться испариной. Только что отдышавшись, он вновь стал задыхаться и даже — заикаться. — К-к-к-катарина?!

Питер с недоумением посмотрел на него с высоты своего роста:

— А это кто? Не тот ли любитель оперы?

Видимо, его тогда задело, что Катя не просто не приняла приглашение продолжить вечеринку, а отдала предпочтение другому кавалеру.

Замок заклинило окончательно. Пальцы не слушались. Они стали влажными…

— Мне пора… — произнесла она еле слышно и шагнула за ту самую черту, за которую уже не переходят проблемы…

— Подожди, Катарина, — в голосе Буди появились настойчивые нотки, — ты не должна улетать!

— Я никому ничего не должна! — сказала она уже громко, вспомнив уроки Паулы.

Видимо, от этих слов, как от магического заклинания, мгновенно улетучилось волнение. Катя успокоилась. Правда, на душе стало мерзко. Ее раздражало присутствие Питера, так не вовремя появившегося, и эта заклинившаяся «молния»… Да и поведение Буди показалось тоже вызывающим. Его излишняя самоуверенность… Не она ли является его истинным «лицом»?

— А я — должен! Я должен сказать тебе что-то важное…

«Да, конечно, она… Надо же, на глазах у всех… И что же, интересно, ты хочешь сказать? — бежали мелкой дрожью мысли в Катиной голове. — Неужели в любви решил признаться? Раньше надо было, а не в последнюю минуту…»

Она обернулась, чтобы помахать всем рукой, и исчезла за широкой спиной важного господина, который побежал за Катей, чувствуя, что опаздывает на рейс.

Декабрь 2013 года.