утверждать, что однородная японская нация, бывшая о себе весьма высокого мнения, станет воспринимать социально расколотые и не имевшие жесткой власти просторы Китая как нечто, что она могла бы обратить себе на пользу. При этом алчные намерения Японии не ограничивались только Азией[30]. В 1925 году, всего через три года, после того как Япония заключила договор об ограничении морских вооружений с Соединенными Штатами, Великобританией, Францией и Италией, отводивший ей роль третьей морской державы в мире, Окава Сюмэй, национальный активист, написал книгу, в которой настаивал не только на том, что предназначение Японии состоит в «освобождении» Азии, но также и на неизбежности мировой войны между Японией и Соединенными Штатами. В заключительной главе своей книги он оказался бо́льшим пророком, чем представлял, когда предсказывал невероятное, почти апокалиптическое, сражение между двумя державами: «Прежде чем возникнет новый мир, должна случиться смертельная битва между державами Запада и Востока. Эта теория реализуется в виде вызова, который Америка бросает Японии. Сильнейшая страна в Азии – Япония, и сильнейшая страна, представляющая Европу – Америка… Этим двум странам суждено сразиться. Лишь одному Богу ведомо, когда это произойдет»[31].

* * *

К 1930-м годам японское правительство погрязло в интригах – те, кто предпочитал использовать вновь обретенные технологические умения Японии для построения лучшего общества, соперничали с влиянием тех, кто хотел использовать военное превосходство нации над ее соседями, чтобы начать зарубежные завоевания. Экспансионистская идеология получила горячую поддержку правых ультранационалистов, призывавших к военной диктатуре, которая ограничила бы личное богатство, национализировала собственность и властвовала бы в Азии. Подобными идеями подпитывались амбиции младших армейских офицеров, которые вследствие своего крестьянского происхождения и молодости естественным образом не доверяли токийским политикам, а также стремились немедленно получить доступ к власти. Хотя офицеры зачастую враждовали между собой, цель их была единой: пересмотреть принципы функционирования общества и устранить все бюрократические, экономические и политические препятствия к тому, что они считали божественной миссией Японии: отомстить европейцам и овладеть Азией.

Шаг за шагом сторонники сильной руки вынуждали умеренных политиков в правительстве идти на ряд компромиссов. Однако, разочарованные скоростью перемен, они начали строить заговор с целью свергнуть правительство. В 1931 году планировался переворот, от которого в последний момент отказались. В 1932 году группа морских офицеров организовала террористический акт в Токио, жертвой которого стал премьер-министр Инукаи Цуёси, но военное положение введено не было.

26 февраля 1936 года группа молодых офицеров устроила дерзкий путч, стоивший жизни нескольким государственным деятелям. Хотя заговор парализовал центр Токио более чем на трое суток, в конце концов он провалился и его зачинщики были заключены в тюрьму или казнены. Власть в правительстве перешла от экстремистов к более осторожной группировке, хотя важно отметить, что даже эта группировка разделяла многие из фанатичных взглядов молодых офицеров, когда речь шла о праве Японии на доминирующую роль в Азии.

* * *

Вскоре некоторым японским ультранационалистам стало ясно, что, если они хотят контролировать Китай, им нужно действовать быстро, поскольку имелись признаки того, что Китай, вынужденный подчиниться японским требованиям в 1895 году, пытается укрепиться как нация – признаки, придававшие японским экспансионистам ощущение безотлагательности их миссии.

Китай действительно воспользовался прошедшими двумя десятилетиями, чтобы преобразоваться из разваливающейся империи в развивающуюся национальную республику. В 1911 году войска мятежников нанесли поражение имперским силам Цин, покончив с более чем двумя столетиями правления маньчжуров. В 1920-е годы националисты под руководством Чан Кайши одержали победу над военачальниками Северного Китая в борьбе за объединение страны. Они также объявили своей целью аннулирование несправедливых соглашений, навязанных династии Цин иностранными державами. По мере того как движение Чан Кайши набирало силу, оно начало угрожать японским интересам в Маньчжурии и Монголии. Японцам требовалось что-то предпринять, и сделать это быстро, прежде чем Китай станет слишком могущественным, чтобы его завоевать.

С одобрения японского правительства военные начали более агрессивно вмешиваться в китайские дела. В 1928 году они организовали убийство Чжан Цзолиня, военного правителя Маньчжурии, когда он отказался с ними сотрудничать. Случившееся лишь разозлило китайский народ, устроивший новые бойкоты японских товаров.

К 1930-м годам Япония начала против Китая необъявленную войну. 18 сентября 1931 года японская армия взорвала принадлежавшую Японии железную дорогу в южной Маньчжурии, надеясь спровоцировать несчастный случай. Когда с помощью взрывов не удалось свести с рельсов поезд-экспресс, японцы вместо этого убили китайских охранников и сфабриковали для мировой прессы историю о китайских саботажниках. Этот инцидент стал для японцев оправданием захвата Маньчжурии, которую они переименовали в Маньчжоу-го и поставили там в качестве марионетки Пу И, последнего императора Китая и наследника маньчжурской династии. Захват Маньчжурии, однако, стал лишь новым поводом для антияпонских настроений в Китае, подстегиваемых активистами-националистами. Эмоции нарастали с обеих сторон, что вылилось в итоге в кровопролитие в 1932 году, когда толпа в Шанхае напала на пятерых японских буддистских священников, убив одного из них. Япония немедленно ответила бомбардировкой города, убив десятки тысяч мирных жителей. Когда бойня в Шанхае вызвала критику во всем мире, Япония в ответ изолировалась от международного сообщества и в 1933 году вышла из Лиги Наций.

* * *

Готовясь к неизбежной войне с Китаем, Япония в течение десятилетий обучала военному делу своих мужчин. Подготовка юношей к службе в японских вооруженных силах начиналась с раннего детства, и в 1930-е годы военное влияние проникло во все аспекты жизни японских мальчиков. Магазины игрушек стали, по сути, храмами войны, продавая арсеналы игрушечных солдатиков, танков, шлемов, мундиров, ружей, зенитных пушек и гаубиц. В мемуарах того времени описываются мальчишки, ведущие сражения на улицах с бамбуковыми палками вместо ружей. Некоторые даже привязывали к своей спине деревянные ящики, воображая себя героями-смертниками, взрывающими самих себя[32].

Японские школы напоминали воинские подразделения в миниатюре. Некоторые учителя и в самом деле были военными, которые рассказывали ученикам об их долге помочь Японии исполнить ее божественное предназначение, завоевав Азию и встав в ряды сильнейших в мире наций. Они учили маленьких мальчиков обращаться с деревянными моделями оружия, а тех, кто постарше, – с настоящим. Учебники стали орудиями военной пропаганды; в одном из учебников географии даже очертания Японии использовались как оправдание для экспансии: «Мы выглядим как авангард Азии, отважно выступая в Тихий океан. В то же время мы выглядим готовыми защищать азиатский континент от атаки извне»[33]. Учителя также внушали мальчикам ненависть и презрение к китайскому народу, психологически готовя их к будущему вторжению в материковый Китай. Один историк рассказывает про впечатлительного японского школьника, который расплакался, когда ему велели