какое-то сопротивление. Вероятно, на такое количество солдат должно было приходиться немалое количество офицеров, но не осталось ни одного – видимо, все они ускользнули прочь и сбежали. Хотя у нас было всего две роты, и этих семь тысяч пленных уже разоружили, они вполне могли бы уничтожить наших солдат, если бы решили восстать и взбунтоваться.

Адзуму переполняло множество противоречивых чувств. Ему было жаль китайских солдат, страдавших от жажды и напуганных, они постоянно просили воды и заверений, что их не убьют. Но в то же время их трусость вызывала у него отвращение. Адзуме вдруг стало стыдно, что он втайне опасался китайцев в прошлых сражениях, и естественным порывом для него стало расчеловечить пленных, сравнивая их с насекомыми и животными.

Они шли рядами, будто ползущие по земле муравьи. Будто толпа бездомных с ничего не выражающими лицами.

Словно стадо безмозглых баранов, они шагали во тьме, перешептываясь друг с другом.

Они ничем не напоминали врага, который лишь вчера стрелял в нас и создавал нам проблемы. Невозможно было поверить, что это солдаты противника.

Глупо было считать, будто мы сражаемся насмерть с этими невежественными рабами. А некоторым из них было даже по двенадцать или тринадцать лет.

Японцы отвели пленных в близлежащее селение. Адзума вспоминал, что, когда некоторых китайцев сгоняли в большой дом, они колебались, будто чувствуя, что их ведут на бойню. Но в конце концов они сдались и двинулись через ворота. Некоторые пленные стали сопротивляться лишь тогда, когда японцы попытались забрать у них одеяла и матрасы. На следующее утро Адзума и его товарищи получили приказ патрулировать другой участок местности. Позднее они узнали, что, пока они были в патруле, китайских пленных распределили по ротам группами от 200 до 300 человек, а затем убили.

Вероятно, крупнейшая массовая казнь военнопленных во время Нанкинской резни произошла возле горы Муфу, находившейся прямо на север от Нанкина, между городом и южным берегом реки Янцзы; по оценкам, были казнены 57 тысяч гражданских и бывших солдат[58].

Убийства происходили тайно и постепенно. 16 декабря корреспондент газеты «Асахи Симбун» Ёкото сообщал, что японцы взяли в плен 14 777 солдат возле артиллерийских фортов у горы Улун и горы Муфу и что сама численность пленных представляла проблему. «Японская армия столкнулась с немалыми сложностями, поскольку впервые было взято в плен столь огромное количество людей, – писал Ёкото. – Не хватало солдат, чтобы казнить их»[59].

По словам Курихары Риити, бывшего капрала японской армии, который вел дневники и заметки о тех событиях, японцы разоружили тысячи пленных, забрав у них все, кроме одежды и одеял, и препроводили их в ряд временных строений с соломенными крышами. Когда японские военные получили 17 декабря приказ убить пленных, они действовали крайне осторожно. В то утро японцы объявили, что собираются переправить китайских пленных на Багуачжоу, маленький остров посреди реки Янцзы. Они объяснили пленным, что потребуется особая предосторожность, и связали им руки за спиной – на что потребовалось все утро и большая часть первой половины дня.

Примерно между четырьмя и шестью часами вечера японцы разделили пленных на четыре колонны и повели их на запад, обогнув холмы и остановившись на берегу реки. «После трех или четырех часов ожидания, не зная, что происходит, пленные не видели никаких приготовлений к переправе через реку, – писал капрал. – Стало темнеть. Они не знали… что японские солдаты уже окружили их полукругом вдоль реки и что они находятся под прицелом множества пулеметов»[60].

К тому времени, когда началась казнь, китайцам уже поздно было бежать. «Внезапно раздались выстрелы из всех видов оружия, – писал Курихара Риити. – Звуки выстрелов смешались с отчаянными криками и воплями». В течение часа китайцы в отчаянии метались вокруг, пока крики наконец не смолкли. С вечера до рассвета японцы протыкали тела раненых штыками.

Немалую проблему для японцев составило избавиться от трупов. Лишь небольшая часть погибших в Нанкине и его окрестностях была убита у горы Муфу, но на зачистку потребовалось несколько дней. Одним из методов стало закапывание в землю, но генерал Накадзима жаловался в своем дневнике на трудности с рытьем достаточно больших рвов, чтобы закопать груду из семи с лишним тысяч трупов. Другим способом стала кремация, но японцам часто не хватало топлива, чтобы довести дело до конца. К примеру, после бойни у горы Муфу японцы вылили на тела несколько бочек бензина, чтобы их сжечь, но бензин закончился до того, как огонь смог превратить останки в пепел. «В итоге образовалась гора из обугленных трупов», – писал японский капрал[61].

Многие тела просто сбросили в реку Янцзы.

Убийство гражданских[62]

После массовой сдачи солдат в плен в городе не осталось практически никого, кто мог бы защитить его жителей. Зная это, японцы хлынули в Нанкин 13 декабря 1937 года, занимая правительственные здания, банки и склады, и без разбору расстреливая случайных людей на улицах, многих в спину, когда те пытались убежать. Японцы стреляли из пулеметов, револьверов и ружей по толпам пожилых женщин и детей, собравшихся на улицах Чжуншань Северной и Центральной, а также в близлежащих переулках. Они также выискивали и убивали китайских мирных жителей во всех частях города – в крошечных закоулках, на больших бульварах, в землянках, в правительственных зданиях, на городских площадях. По мере того как все больше жертв со стонами и криками падали наземь, по улицам, переулкам и канавам павшей столицы растекались реки крови, в том числе тех, кто был еще жив, но уже не имел сил, чтобы убежать.

Японцы методично убивали жителей города, обыскивая дом за домом в поисках китайских солдат в Нанкине. Но они также уничтожали китайцев в ближайших пригородах и сельской местности. Горы трупов высились за городскими стенами, вдоль реки (в буквальном смысле покрасневшей от крови), у прудов и озер, а одинокие хижины на холмах и в горах были набиты мертвецами[63]. В селениях возле Нанкина японцы расстреливали любого попадавшегося им молодого мужчину под предлогом, что это может быть бывший китайский солдат. Но они также убивали и тех, кто вряд ли мог оказаться китайским солдатом – например, пожилых мужчин и женщин, – если те медлили или даже просто не понимали приказы на японском языке идти туда-то или туда-то.

В течение последних десяти дней декабря японские мотоциклетные бригады патрулировали Нанкин, в то время как японские солдаты с заряженными винтовками охраняли входы на все улицы, проспекты и переулки, убивая любого, кто попадался им