Родион чуть не расхохотался: да ведь не видит никто! Ох уж мне эти барышни из хороших семей! Сразу видно – недотрога. Нецелованная, нелапаная, не… ладно, замнем для ясности. Чувствуется, намается Родион Камышев, пока своего добьется!

Ну что же, цель оправдывает средства!

Родион обошел машину, поставил Лилю около второй дверцы:

– Прошу!

Ох, какой взгляд получил в подарок! Тот мальчонка, который вручил ей букет, уже бежал бы сейчас без оглядки, размазывая слезы и сопли! Но Родион только хмыкнул – и захлопнул дверцу за Лилей.

Возвращаясь, успел заметить, что девчонка украдкой улыбается. Правильно… такие папенькины дочки мямликов-зябликов не любят! Они силу уважают! С такими надо сразу брать управление в свои руки!

– Ну что, поехали? – спросил Родион, садясь за руль.

Ах, батюшки, как она повернула голову, как поглядела свысока, как процедила:

– А вы умеете?

Наверное, если бы не съехидничала, заболела бы!

– Посмотрим! – отозвался Родион небрежно. – Как говаривал Киса Воробьянинов, главное – это хотеть.

Хорошо, что у него такая отличная память на всякие цитаты, подумал Родион, сдавая назад и осторожно выводя «Москвич» на дорогу, хотя он так и норовил пойти юзом.

Вообще-то первый секретарь горкома мог бы и асфальтик проложить до своей резиденции! Или в демократа играет? Типа стыдно ему?

Хотя здесь дороги, наверное, в ведении области…

Ладно, когда проехали скользкий участок, Родион перевел дух, а на тенистой аллее, ведущей к «резиденции», и вовсе успокоился.

– Красивое место! – похвалил он, желая восстановить мирные и дружеские отношения и не слишком кривя душой.

– Да, у нас красиво, – отозвалась Лиля – тоже вполне миролюбиво.

Машина остановилась у высоких ворот, сквозь которые виднелись очертания огромного домины. Родион вспомнил, какое впечатление этот особняк произвел на него несколько дней назад, когда побывал здесь впервые.

Ну да, было дело… А что такого, нормальное, естественное любопытство проявил! Интересно же знать, где живет девушка, за которой намерен ухаживать Родион Камышев!

Перегнувшись через круглые коленки, Родион открыл Лилину дверцу и галантно произнес:

– Прошу!

И тут же мысленно себя выругал: что это он сегодня как лакей – прошу да прошу! Поспокойней надо быть. Посдержанней.

– Спасибо, – сказала Лиля.

– Не за что! – пожал плечами Родион. И не удержался: – Могу быть личным водителем!

Она, конечно, сделала вид, что не слышит. А то как же! Опустила глаза и сказала с преувеличенной заботливостью:

– А как же вы до дому доберетесь? Троллейбусы здесь не ходят!

– Пешком. – Родион развел руками. И снова не удержался: – И всю дорогу буду думать о вас.

Да, спокойствие как-то плохо давалось. После того как держал ее на руках и всю дорогу украдкой косился на эти изящные колени…

Лиля подняла глаза. Странный взгляд. А впрочем, чего в нем странного? Какой девчонке не приятно, когда такой красавец (Родион отлично знал цену своей внешности!) делает ей столь откровенные признания?

– Ну, счастливо, – кивнула Лиля и пошла к калитке.

Ничего не скажешь: девка что сзади, что спереди – глаз не оторвешь, руки так и тянутся проверить качество на ощупь!

А ведь что-то очень медленно она открывает калитку… Ну, Родька, лови миг удачи!

– Лиля!

Она обернулась… очень быстро обернулась, все правильно!

– Лиля… – Родион шагнул к ней, глянул в глаза: – Знаете, мне почему-то очень хочется те… вас поцеловать.

Она вытаращилась было, потом вроде как возмутилась – но тотчас засмеялась, причем явно польщенно:

– Дурак вы, доктор наук.

Повернулась и пошла к дому, стуча каблучками. Все-таки товарищ первый секретарь проложил на своем участке асфальтированные дорожки, плюнув на всякую демократию!

– Ну что ж, – пожал плечами Родион, – может, и дурак. – Вздохнул тихонько: – Да, не слабый домик!

Погладил «Москвич» по капоту – и пошел прочь, насвистывая: «По переулкам бродит лето…»

Ну что ж, к этим воротам он еще вернется, а скоро и в калитку допущен будет, Родион ничуть в этом не сомневался!

Само собой, у Лили есть кавалеры-ухажеры. Еще бы, у такой красоты, да не было бы их! Однако Родион не сомневался, что они ему не помешают, пусть хоть сотня их в оцепление встанет вдоль этого забора!

Между прочим, Родион как в воду смотрел… Ну, не сотня, конечно, но один кавалер-ухажер на Лилином горизонте точно маячил.

Вернее сказать, это Маргарита Говорова делала все, чтобы он там замаячил… Вот и сейчас: не успела Лиля сесть за стол и приняться за единоборство с очередным лютым врагом – сногсшибательным Варвариным пирогом, – как Маргарита вошла в кухню и деловито сообщила:

– Варвара, у нас в субботу вечером гости. Будем удивлять!

– Ну что ж! – радостно воскликнула Варвара, которая страсть как любила удивлять гостей своим кулинарным мастерством.

Вслед за тем Маргарита подошла к Лиле и искательным голосом проговорила:

– Лилечка… я тебя попрошу в субботу вечером дома быть. Приедут Семеновы с Вадиком. А он очень хочет с тобой познакомиться!

– Мама, а я вот ни с кем не хочу знакомиться! – сообщила Лиля, отрезая очередной кусище пирога. С врагом она боролась по принципу: чем больше съешь, тем меньше останется!

– Почему?! – изумилась Маргарита. – Лиля, он замечательный мальчик, интеллигентный, в Москве медицинский институт заканчивает, у него перспективы большие, он способный, талантливый…

Самым большим достоинством в глазах Маргариты было то, что Семенов-старший, некогда работавший в Ветровском горисполкоме, очень удачно перевелся в Москву, в Министерство сельского хозяйства: у него была весьма «волосатая рука» в ЦК партии, причем «рука» эта, по сведениям Маргариты, принадлежала одной из ближайших к новому генсеку персон. С таким сватом можно не бояться никаких житейских перемен! И если, к примеру, Говорова вдруг турнут за его дурацкую привычку вечно с начальством пререкаться да ссориться, то уж Семеновы Маргариту – любимую мамочку Лили – в обиду не дадут! К тому же Вероника Семенова некогда работала с Маргаритой в одной библиотеке. С тех пор они, как модно было выражаться, приятельствовали. На нее можно рассчитывать!

Однако все эти мысли и далеко идущие планы Маргарита держала в секрете, а потому искренне возмутилась, когда Лиля вдруг спросила с ехидцей:

– Ты что, меня сватаешь?

– Почему это? – строптиво повела головой Маргарита. – Нет!

А поскольку Лиля не сводила с нее пристального взгляда, Маргарита сочла за благо перейти к воспитательному процессу: