Пока водитель устраивался в своем кресле и тянулся к нужной кнопке на приборной панели, Матвей пригнулся и ужом выскользнул наружу. Створки двери захлопнулись прямо за его спиной, слегка задев куртку. Матвей рванул прочь и спрятался за ларьком. Лишь бы уехали! Лишь бы спохватились как можно позже! Сейчас автобус скроется из вида, ему останется только перебежать на другую сторону дороги и сесть на любой транспорт, идущий обратно в город. И забыть свое опасное приключение как ночной кошмар.

Но тут к ровному гулу отъезжающего автобуса добавился посторонний беспорядочный шум. Матвей осторожно высунулся из-за угла. Внутри освещенного салона темные фигуры колотили в двери и неистово орали, требуя их выпустить. Матвей похолодел. Нет, только не это! Остаться наедине с этими отморозками в каком-то глухом безлюдном месте, где даже некуда спрятаться!

В животе неприятно заныло, и ноги снова стали ватными, как тогда, в арке, когда к его горлу приставили нож. Будто во сне Матвей наблюдал: вот автобус тормознул, его резко качнуло вперед, вот раскрылись двери, и из салона вывалились три переругивающихся с водителем гопника.

Он понял, что это все. Конец. И речь теперь не о деньгах и не о дорогом телефоне, а о его здоровье. А может, и жизни. Им никто не помешает забить его прямо здесь и закопать в тех развалинах, очертания которых проступают вдалеке. И он будет числиться пропавшим без вести. Дети ведь иногда пропадают, он сам слышал по телевизору. А может, это и случается именно так, как сейчас?

Внезапная мысль оглушила Матвея, и он совсем перестал соображать. Волна безумной паники захлестнула его, подхватила и понесла от дороги прочь. Он и сам не понимал, куда и зачем бежит по пустырю. Но не бежать не мог.

Пронзительный свист и возбужденные возгласы сзади говорили о том, что его заметили. Не надо было даже оглядываться, чтобы понять: погоня совсем близко. Еще несколько минут, и его схватят.

Когда впереди показались какая-то стройка и полуразрушенный одноэтажный дом, Матвей пришел в себя и встрепенулся. Вот укрытие! Может, удастся выиграть время.

Хотя зачем? Все равно не спастись.

Он добрался до кирпичной стены и через разломанный оконный проем впрыгнул в комнату. Вернее, в то, что от нее осталось. Вместо крыши над головой было ясное небо, усеянное яркими звездами. Но их свет, так хорошо помогавший бежать по пустырю, не достигал дальних уголков старого дома. Плотный мрак обступал со всех сторон, и Матвей, спотыкаясь о разбросанный мусор, проскакал по шатким доскам на полу, перебежал в соседнюю комнату и остановился. Спрятаться было негде.

Голоса и топот приближались. Еще немного, и гопники будут в доме. Матвей выскочил через дверной проем, спрыгнул с развороченного порожка и оказался по пояс в густом бурьяне. Запутавшись в мотке ржавой проволоки, он нагнулся, чтобы освободить ногу, и вдруг заметил в нескольких метрах от себя широкую бетонную трубу. Недолго думая, он оттащил обломок стула, заграждающий вход, и нырнул внутрь. В нос ударил затхлый запах. Глаза словно ослепли: сюда не проникал ни один даже самый крохотный лучик света. Но Матвей сейчас был даже рад кромешной тьме. Здесь его точно не будет видно, даже если эти уроды догадаются заглянуть внутрь. Но вряд ли. Труба почти не заметна в бурьяне.

Матвей на четвереньках отполз от края и в изнеможении откинулся на округлую стену, прерывисто дыша открытым ртом. Совсем скоро он услышал приближающиеся голоса.

– И где он, пацаны?

– Грек, да здесь он, в окно влез, я видел. Сныкался где-то в доме.

– Ты че, решил с нами в прятки поиграть? Эй, смертник! Вылезай! Найдем – хуже будет.

– Куда уж хуже, – одними губами прошептал Матвей. Воздух в трубе был пропитан пылью, в горле першило, и никак не получалось глубоко вздохнуть. Согнутые в коленях ноги мелко тряслись, как будто через них пропустили слабый ток.

Зашуршала сухая трава, и голоса зазвучали прямо над головой.

– Нет его нигде.

– Да тут. Куда он нафиг денется!

– По ходу, вон туда, к стройке двинул. Погнали за ним!

Шаги стали удаляться. Не успел Матвей облегченно выдохнуть, как в кармане у него зазвонил телефон. В тишине этот звон показался просто оглушительным. Матвей лихорадочно выхватил трубку. Ну конечно! Кто еще будет звонить в двенадцатом часу ночи! Что ж ты, мама, делаешь? Зачем так подставляешь?

Он трясущимися руками нажал «Отклонить», а потом выключил телефон совсем. Но было поздно.

– Тихо! Заткнулись все! – скомандовал Грек. Матвей уже стал различать их по голосам. – Он здесь. И с мобилой.

– Кажись, зарядил! – загоготал Медуза.

– Оп-па! Тут че-то есть. Ну-ка посвети мне.

У входа в трубу заколыхалась черная тень. Матвей в панике пополз к противоположному краю.

– Пацаны! Глядите! – вдруг истошно завопил Пушкин. – Там, на небе! Чего это? Ух ты, обалдеть!

Послышался нарастающий гул, переходящий в высокий пронзительный свист. Раздались удивленные возгласы, но Матвею некогда было размышлять, что же такое они увидели. Пользуясь их замешательством, он в одно мгновение добрался до конца трубы. Обдирая руки, разгреб колючие кусты, закрывающие выход, и кубарем вывалился наружу.

Матвей вскочил. Со всех ног рванул к чернеющему впереди лесу. Там был шанс затеряться среди деревьев…

Матвей несся по лесу так, как никогда в жизни не бегал. Ни секунды не тратил даже на то, чтобы оглянуться. Ничего не слышал из-за собственного хриплого дыхания и шороха высокой травы, хлещущей по джинсам и куртке.

Наконец Матвей почувствовал, что больше бежать не может. Он рухнул в траву за толстым поваленным деревом и несколько минут лежал на спине, хватая воздух пересохшим ртом. Немного придя в себя и отдышавшись, он приподнялся на руках и осторожно выглянул из своего укрытия.

Тишина. Только слабый шорох ветра по сухой опавшей листве.

Матвей до боли в глазах всматривался в лесной полумрак, стараясь отыскать среди темных стволов притаившиеся фигуры. Нет, никого. Точно никого.

Они отстали. Он спасен. Ура!

На всякий случай Матвей выждал еще некоторое время, потом встал и огляделся. Вокруг были только деревья, а вверху – яркая россыпь звезд и тоненький лунный серп, похожий на букву С. Их свет позволял хоть немного видеть окрестности. Матвей не понимал, куда его занесло и как отсюда выбираться. Но это уже не казалось катастрофой, особенно после того, как ему чудом удалось оторваться от преследователей. Пусть один, пусть посреди леса, зато живой и невредимый. Исцарапанные руки и ушибленная обо что-то коленка (он и сам не помнил обо что) не в счет. Тем более папа, пару лет проживший в Сибири, всегда говорил: здесь, в местных лесопосадках, заблудиться невозможно. Нужно идти в одну сторону, и часа через два обязательно выйдешь на какую-нибудь дорогу.

Матвей решительно направился вперед, держа ориентир на тонкий светящийся в небе месяц.