– Ну, если ты все еще Ватрушкин, то тебе. Ты почему не на уроке? У нас, то есть у вас, сейчас история, кажется.

– Я это… в медпункт… ходил, – в своей обычной манере, запинаясь и глотая слова, пролепетал Ватрушкин. – А потом… сюда. Народу нет… пока.

– В медпункт? Что на этот раз? На тебя доска упала?

– Палец прищемил шкафом… Когда карту вытаскивал…

Веня Ватрушкин поднялся с пола, держа в руке собранную мелочь.

– А откуда… ты меня знаешь? – спросил он застенчиво. – Ты кто?

– Я вообще-то твой одноклассник, – сказал Матвей.

– Одноклассник? – озадаченно переспросил Веня. – А почему я тебя никогда не видел?

– Потому что я человек-невидимка. Каждый день прихожу в класс и учусь. Но меня никто не замечает. Зато я знаю всех, и тебя в том числе.

– Все понятно…

Веня отвернулся и пошел к прилавку с пирожками.

– Ты мне не веришь? – Матвей отставил стакан и встал. – Вот, смотри, у меня даже школьный пропуск есть. Читай, что написано.

Он протянул Ватрушкину пластиковый прямоугольник. Веня взял пропуск и поднес к глазам, поправив очки – перекошенные, с треснутыми стеклами.

– Я могу сказать, как ты вчера очки сломал, – продолжал Матвей. – Ты забодал автобус, и тебя возили зашивать бровь. Поэтому ты опоздал на баскетбол, и наша команда выиграла. Если я не человек-невидимка, откуда я это знаю? Можешь объяснить?

Веня пристально посмотрел на него. Матвей впервые увидел так близко его глаза – золотисто-зеленые, с легкой рыжинкой.

– Тебе сестра рассказала, – объяснил Веня, возвращая Матвею пропуск.

– Какая сестра?

– Которая учится в нашем классе… Вы похожи… Глаза одинаковые, ямочка на щеке. И фамилия та же…

– В вашем классе есть ученица по фамилии Добровольская?! – горячо воскликнул Матвей. – Покажи мне ее.

Светлые пушистые ресницы под очками удивленно захлопали.

– Ну хватит… издеваться. Я же догадался, – как всегда, немного виновато пробормотал Веня. Казалось, он постоянно извиняется за то, что вообще произносит слова. – Зачем опять…

– Ладно, ладно, больше не буду, – пошел на попятную Матвей. Кто его знает, вдруг Ватрушкин сейчас совсем замкнется и уйдет в себя, как всегда, когда над ним подшучивали. Этих чудаков не поймешь.

– Угадал, я ее брат. Я учусь в Питере, в кадетском корпусе, – сказал Матвей, вспомнив сериал про кадетов. – Вот, приехал на несколько дней.

– Младший?

– Что?

– Ты младший брат Милославы?

– Кого?! А, ну да… Милославы… сестры моей, конечно, – Матвей почесал в затылке. Милослава. Ужас какой! Кто ж так называет детей? – А что, похоже, что младший?

– Ну да, она вроде постарше, на год. Ты, наверно, в шестом классе? – застенчиво предположил Ватрушкин.

– В самую точку! – решил не спорить Матвей, хотя его задело, что Веня дал ему на год меньше. Разве он похож на шестиклассника? Он высокий, и голос ломается. Ему уже в январе четырнадцать. – Ну что, покажешь ее? В смысле, покажешь, где она сидит? На истории ведь всегда дверь открыта, историчке обычно жарко. То есть сестра мне рассказывала…

– В среднем ряду, на первой парте, – сказал Веня и поспешил к стойке, за которой наконец появилась буфетчица.

Матвей тут же рванул на второй этаж, к кабинету истории. Дверь действительно была открыта. Он медленно прошел мимо кабинета. Весь класс что-то сосредоточенно писал, склонившись над тетрадями. Да, на первой парте среднего ряда сидела какая-то девчонка, но ее почти полностью перекрывал Артемьев, самый крупный ученик в классе. Матвей успел разглядеть только темные волосы до плеч и розовые рукава джемпера.

Он развернулся и пошел в обратную сторону. В этот раз ему повезло. Весь красный, Артемьев в изнеможении стек на парту, а девчонка подняла голову, задумчиво теребя ручкой мочку уха. Матвей споткнулся от неожиданности. Это была она. Та самая девчонка с шоколадными глазами. Которая жила в его квартире и училась в его классе. Милослава Добровольская.

Остаток урока Матвей провел на дальнем подоконнике, откуда хорошо просматривался весь коридор и открытая дверь кабинета истории. Он ждал звонка на перемену. Обязательно надо поговорить с Милославой. Вдруг что-то прояснится. Они как-то связаны, это факт.

Со звонком из кабинета по одному потянулись семиклассники. Видимо, многие еще дописывали самостоятельную, поэтому не вылетели в коридор все разом, как обычно. Наконец в дверях показалась Милослава и сразу направилась к лестнице. Матвей догнал ее уже на нижних ступеньках.

– Ты? – удивилась Милослава. – Ты что, преследуешь меня?

На ее волосах снова красовался ободок, на этот раз пластмассовый. Она любительница чего-нибудь навертеть на голову, отметил Матвей. А волосы у них и правда одного цвета, каштанового. И глаза карие, большие. Это от мамы. Стоп! От чьей мамы?

– Нам надо поговорить, – сказал он.

– Будешь рассказывать про временную дыру? – насмешливо прищурилась Милослава.

– Пойдем во внутренний двор, через запасной выход.

– Зачем?

– Там никто не помешает.

– Никуда я с тобой не пойду. Вдруг ты маньяк? А может, ты из этих, вчерашних?

– Каких вчерашних?

– Ну, которые второклашку порезали в нашем дворе. В арке.

– Что? – поразился Матвей. – Гошку порезали? Не может быть!

– А, так ты знаешь! – воскликнула Милослава. – Значит, ты точно один из них. Вчера в арке промышляли, а сегодня к моей квартире присматриваетесь?

– И что с ним теперь? – перебил Матвей. – С Гошкой?

– В больнице. Его отец полицейский, между прочим. Этих грабителей уже в розыск объявили.

– Послушай, я не с ними, честное слово. Ну, пойдем, поговорим. Это важно.

Милослава поколебалась немного, но все же вышла во внутренний дворик. Они остановились возле огромной груды списанных старых парт, которые еще не успели вывезти с территории школы.

– Ну? – девчонка выжидающе уставилась на Матвея. – Только давай покороче, звонок скоро. А мне еще на физру переодеваться.

– Дело в том, что… – начал тот неуверенно, не совсем понимая, как это все можно сказать «покороче». И как вообще это можно сказать. – Сразу предупреждаю, я не больной и не сумасшедший…

– Хорошенькое начало, – фыркнула Милослава. – Уже страшно.

Матвей резко оглянулся. Ему показалось, что за партами мелькнула какая-то тень.

– Там кто-то есть, – сказал он. – Вон там, возле склада.

– Что? Паранойя? – начала терять терпение Милослава. – Я, наверно, пойду.

– Стой! Слушай меня. Вот информация к размышлению: человек тринадцати лет, день рождения десятого января, проживает по адресу: улица Спортивная, двадцать, квартира девять, – торопливо заговорил Матвей. – Папа – Добровольский Александр Андреевич, сорок один год, по профессии инженер-геодезист. Мама – Добровольская Полина Юрьевна, тридцать семь лет, экономист-бухгалтер. Ее родной город Волгоград. Она познакомилась с папой на теплоходе, в круизе по Волге, а потом переехала сюда. Внимание, вопрос! О ком я рассказываю?