Помогаю, чем могу. Стараюсь не огорчать, – Олег помолчал некоторое время, – а если честно, пап, нам с ней тебя очень не хватает!

– Верю, сынок, верю! Я тоже скучаю и по тебе и по маме, и по нашим друзьям! Ты знаешь, это просто чудо, что тебе разрешили встречаться со мной! Видно и здесь не обошлось без Божьего вмешательства! – Каретин улыбнулся.

Вдруг раздался крик с улицы. Олег с отцом выбежали из барака. У внешней ограды, окружающей гетто, стоял мужчина средних лет с побледневшим лицом и вытаращенными глазами. Каретин повернул лицо Олега к себе и прижал голову юноши к своему плечу.

– Новенький, – сказал Сергей Глебович, – ещё не знает, что по проволоке идёт ток. Видимо прикоснулся нечаянно, а может пытался сбежать. Сколько уже таких случаев здесь было! Сейчас произойдёт нечто ужасное, тебе лучше этого не видеть! Пойдём в барак! Быстро! – Каретин почти бегом завёл Олега в свою комнату. Окна были открыты и они услышали, как к мужчине подбежала охрана.

– Пап, так он что, мёртвый или живой? Я ничего не понял, ты мне рассмотреть его не дал! Я даже не успел заметить, обожжены ли у него руки. Увидел только, что лицо испуганное.

– Незачем тебе его рассматривать. Конечно, он мёртвый! – Каретин быстро подошёл к окну, что бы закрыть его. В это время Олег услышал какое-то шипение.

– Пап, а ты зачем окно закрываешь?

– Что бы запах сгоревшего человеческого мяса не наполнил комнату! Слышал шипение! Это охранники газовой пушкой быстро сожгли тело! Потому то я тебя и увёл. Зрелище, мягко говоря, неприятное. На том месте, где стоял этот несчастный, сейчас только кучка пепла, – Каретин замолчал. Молчал и Олег. Сергей Глебович судорожно вздохнул. Олег подошёл к отцу и обнял его.

– Я хочу сбежать, сынок. Думаю, ты меня понимаешь и не осудишь. Невозможно смириться с тем, что на твоих глазах каждый день гибнут люди! Мне иногда кажется, что я не выдержу и просто сойду с ума! Я помогал этим несчастным, чем мог! Я рассказывал им и о планах Бога, и о планах сатаны. Я пытался донести до каждого, что Господь их любит и не оставит! Но людям трудно верить в Божью любовь, видя что твориться вокруг, и многие просто разочаровываются и опускают руки. Но теперь я уже ничем не могу им помочь! Видимо каждый уже сделал свой выбор! – Сергей Глебович посмотрел в глаза сыну, – Я тебя учил, что нужно быть сильным и не сдаваться, но чувствую, что сам сдался. Видя рядом каждый день смерть, человек либо свыкается с таким положением вещей и становится равнодушным, либо его сердце не выдерживает и даёт сбой. Мне ещё нужно пожить! И потому сынок я решил сбежать! – Каретин замолчал. Он смотрел на Олега и ждал его реакции.

– Как же ты сбежишь? Ты сам мне говорил, что это сделать невозможно, – Олег с тревогой посмотрел на отца.

– Можно, если на то Божья воля! А я думаю так, раз мысль о побеге мне пришла во время молитвы, то это Господь мне послал её! Видимо у Всевышнего есть план для меня, видимо я нужен ему не здесь, а вдругом месте.

– Да, нужен, теперь я в этом уверен! Я шёл к тебе за помощью и советом, но вижу, что ты сам нуждаешься в моей помощи и в моём совете!

– О чём это ты? – Каретин недоумённо, но заинтересованно посмотрел на Олега.

– Нужно помочь одному хорошему человеку! Я один не справлюсь. Мне нужна твоя помощь, папа! Спасая других – спасёшься сам!

– Заинтриговал! Ну, давай, выкладывай! – Сергей Глебович разлил чай по стаканам, – Пей сынок! Так, кому это нужно помочь?

– Помнишь, я тебе рассказывал о танце на облаках? Так вот этой девушке грозит опасность! Реальная, пап!

– Олег, я просил тебя никому ничего не говорить! – Каретин строго посмотрел на сына.

– Папа! Я никому ничего не говорил, и напрасно! Иначе я бы знал где она и предупредил! Ты только что говорил, что не можешь видеть, как гибнут люди! И что ты не можешь им помочь! Но ведь танцовщице ты можешь помочь! Иначе её смерть не будет давать покоя твоей совести! – Олег был очень взволнован, он очень надеялся на помощь отца.

– С чего ты взял, что ей может что-то угрожать? И вообще, может и нет никакой танцовщицы, а танец смодулирован или производится с записи?!

– Она существует, папа, я уверен! Я сам видел решение «комитета». Я нашёл в тетради профессора Коха запись: «найти и обезвредить». Эта девушка реально существует и где-то скрывается! Иначе комитет не был бы так озабочен! Мы должны её найти и предостеречь! Я говорю мы, потому что рассчитываю на твою помощь!

– Боюсь, что ничем не смогу помочь, – начал было говорить Сергей Глебович, но Олег перебил его.

– Сможешь! Я понял, что трансляция ведётся из обсерватории или другого места, где в высоком куполе есть круглое окно, как иллюминатор. Ты можешь знать, где это находится? Может что-нибудь слышал? Раз ты мне запретил рассказывать, значит что-то знаешь! Пап, давай ей поможем! Ты сам знаешь, как мало сейчас людей, желающих доставлять кому-либо радость! Неужели ты не хочешь ей помочь? – Олег с надеждой смотрел на отца.

Каретин глубоко вздохнул, а потом сказал:

– Чего собственно я боюсь? Своим побегом я могу навлечь на вас беду! Но я знаю, что надо сделать! Я подделаю самоубийство, у меня есть свой план. Думаю, это лучший выход в данной ситуации! Последователь Господа не должен быть трусом и я сделаю всё, что смогу! Ты раскрыл мне глаза, сынок на самого себя! Спасибо! Я помогу тебе! Вернее, мы с тобой, поможем этой девочке! Решено! Ты подожди меня здесь, а я схожу за своим инструментом в мастерскую. Думаю, кое что нам сегодня понадобится!

– Пап, а ты знаешь эту танцовщицу?

– Не могу сказать уверенно, но думаю, что знаю! Такая обсерватория принадлежала доктору Марецки. У него была семья. Я не знаю, что с ними случилось, но доктор Марецки неожиданно исчез, когда «комитет» объявил его умалишённым. У Марецки была дочь, которая любила танцевать. Возможно это она. Но я не уверен! – Каретин встал, направляясь к выходу.

– Пап!– остановил его Олег, – А какое отношение имеет доктор Марецки к «Комитету избранных»?

– Это длинная история, я потом тебе её расскажу! Сейчас нужно подготовиться к побегу! Пожелай мне удачи, сынок!

– Удачи, папа! Бог тебе поможет! Ты ведь хочешь спасти человечество!

– Я не в силах спасти человечество, но спасти