И первый раз с того момента, как Юлька окликнула ее, посмотрела на Власова. И что-то там заплескалось у нее в глазах, и сине-голубой взгляд задержался на его лице…

— Да, — угробила тонкий момент Юлька, — познакомьтесь. Это Даша, мы раньше вместе работали. А это Игорь Николаевич, мой хороший знакомый.

Они чинно раскланялись полупоклонами, плеснули политесом.

— Как вам постановка, Даша? — культурничал беседой Власов.

— А черт его знает! — удивила его ответом она, не ожидавшего такой непринужденности легкой, что-то там другое про нее придумав. — Мой усталый мозг за плотно насыщенным действием на сцене не поспевает. То ли не дотягиваю до чистых истоков высокого художественного замысла режиссера, то ли «в консерватории надо что-то менять», — без улыбки, еще и цитатку Жванецкого присовокупив.

Власов кинул быстрый взгляд на Юльку. Собственно, ничего нового — напряженная, отстраненная маска на лице — защита. А Дарья эта успела перехватить его озабоченный взгляд и тоже посмотрела на Юльку.

— Юль, извини еще раз! Я действительно сильно устала, соображаю туго. Пойду, наверное, домой. Бог с ним, с этим продвинутым спектаклем.

— Ничего, Даш, — потеплела взглядом Юлька. — А ты что здесь одна?

— Да так получилось. Мы с сестрой собирались вдвоем. Но она застряла где-то в пробке. Позвонила, говорит, снег повалил, Москва встала.

Власов оценил, что она старается говорить максимально прямолинейно, однозначно трактуемыми фразами, как с ребенком, с которым стараешься разговаривать как со взрослым. И у нее получалось, но она немного перебарщивала, может, от усталости, о которой упомянула уже дважды.

— Надо досмотреть, — поделилась Юлька своими жизненными установками в форме утверждения, — если запланировали.

— А тебе спектакль нравится? — спросила Дарья.

— Нет, — четко ответила Юлька. — Но досмотреть надо.

А Власов не отрываясь наблюдал за Дарьей Васнецовой, как меняется выражение ее лица — вот она уже собралась ответить, и веселые чертики запрыгали в глазах, но тут вспомнила, с кем разговаривает, и чертики исчезли, уступив место легкому напряжению.

— Как работа? — поменяла она неожиданно тему.

— Хорошо. — И Юлька принялась рассказывать про коллег, о делах офисных, новостях.

Игорь не слушал, потягивал коньяк, бесцеремонно разглядывал девушку, кивавшую по ходу Юлькиного повествования и старавшуюся скрыть, что пропускает поток информации мимо.

— А где ты теперь работаешь? — спросила Юлька.

— В творческом объединении, — ушла от прямого ответа Дарья.

Громко, настойчиво и длинно прогремел первый звонок.

— Ну что ж! — с боевым настроем сообщила девушка. — Я домой. А вам пожелаю приятного просмотра!

Поднялась со стула, подхватила со стола свою стильную сумочку-клатч, улыбнулась только Юльке:

— Я рада, что у тебя все хорошо, Юль. — Перевела взгляд на Власова: — Всего доброго, Игорь Николаевич.

— Все-таки уходите? — Он немного опешил от такой стремительной перемены событий.

— Да, как-то сегодня с приобщением к искусству у меня плохо получается. — И быстро перевела взгляд на Юльку: — Пока!

— Пока, — ответила ей Юлька.

Он смотрел вслед уходящей Дарье и с досадой думал, что с удовольствием послал бы этот спектакль к чертовой матери, туда же и сегодняшнюю партнершу театральную и поехал домой. Лучший вариант — отвез бы Дарью Васнецову домой, идеальный — домой к себе.

Но он будет досматривать постановку. С Юлей.

— Расстроилась? — участливо спросил он у загрустившей Юльки.

— Ты про то, что она шутила? — печально улыбнулась Юлька.

Власов кивнул.

«Как с ней Байков живет? Привык, наверное, как привыкают к болезням родных людей», — подумалось ему.

— Нет, не расстроилась. Васнецова, она всегда такая. — И попыталась объяснить: — Когда она входила в офис, с порога шутила, и народ как просыпался. То ходили еле-еле, переругивались, а стоило ей войти — и все улыбаются, громко разговаривать начинают, смеются, даже из других отделов приходят пообщаться с ней. Она острит постоянно, она так разговаривает, у нее так мысли устроены, образ мышления. Я большую часть того, что она говорит, не понимала…

Длинно, громко и раздражающе прозвенел второй звонок. Юлька дождалась, когда он закончится, и продолжила говорить:

— Но знаешь, Даша единственный человек за всю мою жизнь, который извиняется передо мной.

Она всегда искренне извинялась, когда шутила и замечала, что я тоже слушаю. Подходила ко мне и извинялась, но так, чтобы только я слышала и чтобы не давать повода остальным надо мной шутить. Я понимала.

Юлька помолчала, допила остатки шампанского, поставила бокал на стол и задержала на нем взгляд.

— А однажды она мне предложила: «Юль, давай я тебе объясню самые распространенные анекдоты, логику интриги, шутки. И мы их запишем, чтобы ты их знала и не терялась, если их при тебе расскажут, особенно в незнакомой компании. Чтобы ты могла себя более спокойно чувствовать». И она мне записала больше тридцати анекдотов и объяснила эту логику-интригу. Специально для этого со мной после работы оставалась. И я поняла основное, что весь смысл шутки именно в том, что логика там нарушена. Я все, что она записала, наизусть выучила, и действительно мне стало намного легче. — Юлька посмотрела на Власова. — Мне ее очень не хватает. Я рядом с Дашей чувствовала себя спокойной, защищенной, как с папой. Но она так неожиданно ушла из корпорации. Она сделала блестящую карьеру за несколько лет, ее кандидатуру уже утвердили, и через два месяца Даша должна была занять должность одного из руководителей в управлении. Но она все бросила и ушла. Так никто и не знает почему и куда…

Ее прервал третий громкий звонок. У Юльки поменялось выражение лица с грустно-задумчивого на сосредоточенное и деловое. Она сняла сумочку со спинки стула и твердо заявила:

— Идем. Надо досмотреть спектакль.

Власов про себя от души выругался.

Второй акт спектакля прошел без его участия, нет, физически он присутствовал, сидел рядом с Юлей и думал, посмотрев на нее, что выражение ее лица скорее соответствует наблюдению за проведением лабораторного опыта: что происходит, не совсем понятно, а итог туманен.

За каким хреном ей вообще дался театр, если большую часть происходящего на сцене она не догоняет, не просто, не криво, не боком — никак не догоняет отсутствующим рудиментарным органом? Впрочем, это ее дело.

А у него имелось свое. Дарья Васнецова.

Что теперь с ней делать? Искать? Настаивать на продолжении знакомства?

К концу спектакля Власов понял, что ни искать, ни предпринимать попыток разузнать о ней подробней и никаких иных телодвижений в данном направлении он делать не станет.