Никто не удивился, когда сметливая Цин Инь пригласила садовника из соседнего уезда, о котором мало что было известно, разве только то, что он умел подражать голосам птиц, особенно петуха, чтобы будить тамошнего владыку. Он так искусно подражал этой птице, что Начальник той провинции никогда не опаздывал ни к утренней трапезе, ни в зал заседания суда. Цин Инь давно уже метила пригласить его для своих нужд, да все не было случая, к тому же и садовник тот слыл строптивым! А тут подвернулся уж больно подходящий случай!

Этого чудо-садовника иногда даже приглашали будить самого Императора, когда тому позарез нужно было рано встать, чтоб успеть посмотреть, как распускаются бутоны магнолий или как враг пытается перелезть через Великую Стену. Не зря гласит пословица: «Когда видишь садовника, не спеши просить у него подвой!» Вот только неизвестно, следовала ли Цин Инь народной мудрости!

И вот все приготовления были уже закончены, гости съехались на праздник в ночь на этот раз полнолуния, так что в императорских садах было светло, как днем, и можно было даже рассмотреть иголки на тиссовых деревьях (не путать с туевыми деревьями, на которых вместо иголок растут веточки, похожие на червячков, и шишки, похожие на яички камышовки). Сам Император, которому объяснили суть игры через слуховую трубку, сделанную из рога яка, потирал уже руки в предвкушении удовольствия за своим экраном. Он понял смысл игры по-своему: он ожидал увидеть танцы купальщиц и забавы юных рыбаков, до которых был очень охоч.

Янь Лин сидел подле Императора, но по другую сторону экрана, чтобы без помех ублажать самую юную из императорских наложниц щекотанием пяток. Он, было, приготовился к удовольствиям и похлеще!

Цин Инь подала знак, и игра в «Золотую рыбку и старика» началась.

Первые сети, которые метали гости, принесли опять речных чертей, пару сомов с необыкновенно толстыми шеями и неизвестную рыбу, внутри которой просвечивала еще одна, внутри которой виднелась следующая и так далее до самого малого малька, совсем трудно различимого, так что лучше прервать перечисление, чтоб не испортить глаза.

Золотой рыбки все не попадалось в шелковую сеть, и гости стали терять терпение, ибо раньше не видели этой игры, а слыхали лишь рассказы о ней, которым не очень верили, считая представление скорее чередой фокусов для услаждения, чем серьезным делом, каковым является настоящая игра!

Тогда за дело взялся садовник, что заменил утонувшего и который умел вещать по птичьи. Как мы сказали, он был наряжен стариком-рыбаком, и, помимо лохмотьев, которые ничего не прикрывали, одеждой на нем можно было считать повязку на голове и перевязь со свечными фонариками на чреслах – зрелище для иных необычное, для тех же, кто служил Цин Инь, обычное вполне. Он ловко закинул сеть, крикнув при этом петушиным голосом.

Велико же было удивление собравшихся, когда ряженый рыбак под звуки сямисенов и барабанчиков вместо рыбки извлек тело недавно утонувшего садовника!

«Плохой знак!» – шептались между собой жены чиновников первого ранга.

«Очень плохой знак!» – шептались жены чиновников второго ранга.

«Великолепный знак!» – шептались дворцовые собачки, или так только казалось!

Заниматься погребением было недосуг, и садовника, такого, как был, посадили под старой грушей, чтобы он по-своему принял участие в празднике, на что имел право по своему чину и заслугам в прошлой жизни. Ну и страшен же он был! Зеленый мешок вместо лица! Да еще с красными глазами и черной дыркой вместо рта! Весь объеденный сомами, он совсем не был похож ни на садовника, ни на поэта! А если и напоминал садовника, то из Страшного Подземного Сада, где заставляют грешников и грешниц сдирать друг с дружки кожу и выдавливать друг другу глаза! Изо рта трупа вместо стихов лилась черная вода с головастиками, сквозь ребра сновали юркие угри, те, что едят внутренности, а к сердцу присосались черные раки.

Эх, зря не боятся люди смерти и следующего за ней наказания за свои злые дела! Странно, правда, что поэту достались такие мучения – просто страсть! Эх, береглись бы вы лучше, поэты, а не гонялись за славою!

Все-таки попалась наконец, как и следовало по намеченному плану, рыбка новому садовнику, наряженному старухиным мужем-рыбаком, кого по игре рано или поздно ждала удача. С почтением он положил Золотую рыбку к ногам гостей, так и не потребовав у нее исполнения желаний, прежде чем отпустить. Цин Инь так и передернуло, потому что нарушались раз заведенные правила игры, и новые гости могли догадаться, что рыбкой исправно служил ее попугай.

«Старуха» накинулась на «мужа» за то, что он притащил рыбку, не испросив у нее исполнения желания, о котором ведь у них было договорено заранее.

«Что-то идет явно не по плану!» – забеспокоился Янь Лин, отодвигая прибор для щекотки.

– Ты что, старый растяпа, все забыл? Забыл, что должен потребовать у нее? Зачем ты притащил ее сюда? Или ты забыл о присутствии самого Первого Советника Императора? Или хочешь разжалобить меня и отпустить Золотую рыбку без уплаты дани? Гляди, я заставлю тебя остаток дней прощеголять в одной головной повязке со свечным фонариком из бумаги на твоем сгнившем сучке!

Цин Инь в образе старой карги тут была под стать утопленнику: синяя, с белыми волосами, желтыми клыками и висящими до полу беседки грудями и животом. Между ног ее был зажат целый гнилой пень, в котором горели личинки полночников и короедов, а вокруг нее роились светляки и ночницы.

Старик-рыбак виновато посмотрел на Золотую рыбку, словно хотел сказать, что совсем выжила из ума его жена-ведьма, и, взяв рыбку на руки, словно собирался поцеловать ее или, чего доброго, съесть! приблизил ее к своему лицу.

– Отпусти меня, добрый старик! – верещала рыбка скрипучим голосом, к которому уже привыкли те приближенные, кто давно знал попугая Цин Инь. – Я исполню любое твое желание!

– Совсем сбрендила моя старуха! Она хочет… – мялся и не решался продолжить старый рыбак, и вправду одетый легко для свежего вечера: обрывок сети да повязка и фонарики на перевязи, скрывавшей срам, – …возжелала она стать Императрицей, супругой Императора всей Поднебесной, чтобы мы служили ей вместе с собравшимися чиновниками всех трех рангов! Чтобы были бы сиятельные вельможи во главе с самим Императором у ней на посылках!

По толпе гостей тут прошелся ропот, а старый и не перестававший улыбаться Император разинул рот еще шире, – шире, чем играющий на тимпанах музыкант раздвигает свои чашки-тарелки при игре в честь новорожденного Наследника.

– Ты думаешь, что говоришь!? – неожиданно для всех проскрипел зловеще утопленник, сидящий под старой грушей. – Как ты смеешь требовать такого в присутствии Императора в полном здравии и при живых его императорских женах и наложницах числом сорок четыре??!

– Действительно! – подал голос Янь Лин. – Тем более, что их уже сто сорок четыре!

– Но таково ее желание! – хмуро изрек живой садовник, косясь на мертвого. – Иначе я должен буду отдать Золотую рыбку коту повара в кухне, а сам должен буду проходить остаток дней в этом наряде, что больше пристало висельнику или прокаженному! А не искусный ли актер был этот садовник из соседнего уезда?