* * *

Я не знала, кому рассказать об этом, кому будет не все равно. Объяснять все с самого начала не хотелось. Родители не понимали, что Игорь реален, пока он был жив, и тем более не поймут, раз он умер.

Через год мне пришлось сменить виртуальное имя, потому что один парень из школы, волосатый бугай, написал мне по электронке, что собирается изнасиловать меня и вымазать соусом барбекю. Он был единственным, кто положил на меня глаз, но лучше бы я ему не нравилась. Он вскользь упомянул, что у него есть мачете, и прислал мне фотографию котенка, которого втиснули в бутылку и оставили умирать. Папа законно разозлился, позвонил моему дяде-адвокату, и тот сказал, что надо привлечь полицию. В первый и последний раз в жизни меня забирали из школы полицейские. Когда они пришли к тому парню домой, оказалось, что он хранил распечатки всех наших сообщений, многие страницы. Один из копов намекнул, что мне не следовало поощрять переписку, раз парень мне «в этом смысле» не нравился. Я сказала, что жалела его и только. Они посоветовали мне впредь быть осторожнее. Мне стало стыдно.

Мое новое виртуальное имя включало в себя настоящее, и я поделилась им только с немногими друзьями и с родными. Но я оставила старые контакты, поэтому всегда видела, кто и когда вошел в сеть. И однажды в строке «Вошел в чат» появился он — Pyro0001. Мир завертелся у меня перед глазами и встал на место; так бывает ночью, когда встаешь пописать, а весь дом как будто шепчет: «Лина, Лина, Лина».

«Привет», — напечатала я.

Имя исчезло.

Остаток дня я ходила так, словно видела призрак. Я набрала имя и фамилию Игоря в нескольких поисковых системах, надеясь найти некролог или еще какое-нибудь свидетельство того, что Игорь существовал. Конечно, Джулиана его знала. Встречалась с ним. Слышала его акцент. Он был реален. И он умер. Ненастоящие люди не умирают. Ненастоящие люди даже не существуют.

Годы спустя я дала его фамилию одному персонажу своего телешоу. Сигналю тем, кому не все равно: знайте, он был добр ко мне. Ему было что мне сказать. В этом смысле я его любила. Да, да, да.

27 сентября 2010

А.[11]!

Прежде чем я снова начну писать, должна быстро черкнуть тебе вот что[12].

Последние шесть наших разговоров закончились серией долгих пауз, потом я что-нибудь говорила, потом поправлялась, потом как бы извинялась, потом брала свои извинения назад[13]. Будь это сцена из инди-ромкома[14], я бы посмеялась, ну, первые несколько раз. Но столько раз повторяться не пришлось бы, я бы могла повесить трубку со словами: «Хорошего дня, А., созвонимся». Я открыто набиваюсь в собеседники и объясняю это в перерыве между паузами.

Мне следовало бы прекратить извиняться, умом я это понимаю, хотя я действительно сожалею (не о своем поведении с тобой, о более глубоких вещах: о химии моего мозга и о том, кто я есть. Я делаю, что могу, и не употреблять же мне героин, чтобы измениться, но я родилась сверхбеспокойной и зацикленной на своих пунктиках, как это бывает у самых прекрасных детей[15]). Конечно, динамика романтических отношений захватила нас обоих, и творчески, и теоретически[16]. Секс — аналогично. Но встроиться в повседневную жизнь друг друга так, чтобы было комфортно, труднее[17].