…До процесса над СВУ требовалось от резидентов периодическое посещение приграничной полосы в районе “коридора”. В последнее время запрещено. В настоящее время имеется 8 резидентов: 1 — в Ленинграде, 1 — в Москве, 1 — в Магнитогорске, 2 — в Харькове, 2 — в Киеве и 1 — в Одессе. К ним направляются курьеры…»[30]

Весьма существенная информация была сообщена в отношении так называемых «пятёрок». Раннее, когда старший вербовал себе четырёх агентов, и они больше никого не знали («пятёрки» остались только за территорией Украины), были введены так называемые «тихие организации». То есть резидент перестал сообщать, кто он есть в действительности. Но, демонстрируя свой скрытый антисоветизм, цементировал вокруг себя соответствующе настроенных членов. Это изменение в тактике 2-го Отдела было очень ценным для чекистов.

После 1931 года главной задачей перед «петлюровской» разведкой стало завоевание молодёжи как будущего потенциала для совершения государственного переворота в СССР в условиях начавшейся войны. Необходимость в разведывательной деятельности отпала. Так как большинство информации и материалов предназначалось для «Двуйки».

В рамках новых требований конспирации организации агентурной сети Украина была поделена на 5 областей (Киевская — руководитель Острожского пункта, Одесская — руководитель Пороживский, Днепропетровская — возглавил Науменко, Донецкая — инженер Яновский, Черниговская — руководил Шевченко, Харьковская — до лета 1933 года руководил В.Д. Недайкаша). Каждая область имела своего представителя. Он отчитывался перед 2-м Отделом, предоставляя отчёт о политико-экономическом положении района (заводы, фабрики, МТС, школы, вузы, антисоветские настроения и т. д.) один раз в квартал[31].

Наряду с этими сведениями «Жук» расписал в своём отчёте:

1. Конкретные факты перевербовки советской агентуры, «подставленной» ОГПУ.

2. О трёх вариантах начала войны в СССР и участие в них 2-го Отдела.

3. Дал характеристики всем руководителям 2-го Отдела: Змиенко, Фартушный, Янчевский, Короп Т.Ф., Шевченко, Яновский, Литвиненко, Недзвецкий, Малиновский, Стаховский.

4. Раскрыл планы по мобилизации и развёртыванию 15 украинских дивизий УНР на случай войны с СССР.

5. Дал характеристики руководителям военного аппарата ГШ ВМ УНР: Шандрук, Выговский, Кмета, Зварийчук, Чекаленко, Чубенко, Танцюра, Панасенко.

6. Расписал систему номеров агентов 2-го Отдела, переправляемых через соответствующие приграничные пункты.

«…Каждый курьер, разведчик или резидент имеют свои личные номера.

1. Корецкий приграничный пункт имел от 1 до 100. Последний номер 84.

2. Острожский — от 100 до 200. Последний — 82.

3. Ровенский — от 200 до 300. Последний — 305.

4. Кременецкий — от 300 до 400. Последний — 411.

5. Ракитнянский пункт — от 400 до 500. Всего 2 человека. Один расстрелян, второй исчез.

6. Центр-аппарат — от 500. Последний 773. Минус 89 погибших в 1924–1930 годах».

Никаких личных дел — только номера на карте района или области.

Конспирация была так поставлена, что даже руководитель Острожского пункта не знал настоящей фамилии своего прямого начальника[32].

И всё это, по мнению советского резидента в Париже «Петра», «…информация носит общий характер…» (sic!). Интересно, а какой она должна носить характер, если обещанные деньги тоже носят общий, виртуальный характер и Центр готов их заплатить только после того, как «Жук» предоставит исчерпывающие сведения по всем поставленным вопросам. Да, это возможно, но при условии, что В.Д. Недайкаша — «Осёл», но он — «Жук»! А на кону — огромная агентурная сеть врага! По крайней мере 300 агентов на территории страны, которую ОГПУ призвана защитить и обезопасить от них!

То ли денег жалко, то ли Слуцкий — один из 380?!

Для сведения…

В своих показаниях на допросе 29 апреля 1937 года бывший начальник Дмитровского лагеря НКВД показал: «…В отношении ГОРБА я знаю, что этот человек был очень близок к ЯГОДЕ, выполнял особые его поручения в ИНО и за границей. ЯГОДА внешне к ГОРБУ относился довольно холодно, а по существу, все делал для закрепления ГОРБА возле себя. Я знаю случай, когда в конце 1932 года, в момент приезда из Берлина СЛУЦКОГО, в денежном хозяйстве ИНО была обнаружена крупная растрата валюты: докладывали ЯГОДЕ о безотчётных расходах валюты, закупке разного рода вещей и проч., причём главную роль в этом играл ГОРБ, помогали ему ВОЛОВИЧ, ЛОЕВ, САМСОНОВ и БОГУСЛАВСКИЙ. Сумма растраты называлась тогда около 40 000 долларов (выделено. — О.Р.). Когда вся эта растрата была обнаружена, расследование ЯГОДА поручил БУЛАНОВУ. Мне точно известно, что ЯГОДА приказал дело прекратить, а ГОРБА назначил помощником начальника ОО к ГАЮ. После назначения ГОРБА в Особый отдел мне известно, со слов САМСОНОВА, о том, что ГОРБА вызвал ЯГОДА и сказал ему, что он его перебрасывает в Особый отдел, а в отношении дела по растратам валюты ЯГОДА якобы сказал ему: “Неужели вы могли подумать, что я вас не защищу”…»[33]

В этих показаниях С.В. Пузицкий отметил важную деталь: «…после возвращения Слуцкого из Берлина…» Дело в том, что с января 1931 года Абрам Аронович был помощником начальника ИНО ГУГБ НКВД (то есть А.Х. Артузова), но в период 1931 по 1933 год находился в заграничной командировке и являлся главным резидентом ИНО по странам Европы под прикрытием должности сотрудника торгпредства СССР в Берлине.