Мы были вынуждены сделать небольшой экскурс в историю ОГПУ и поближе познакомиться с конкретными персоналиями, чтобы попытаться найти объяснение причины, по которой нашему ценному агенту ОГПУ В.Д. Недайкаша под любым предлогом отказывали в выдаче заслуженного вознаграждения. Выдавали лишь обещания. Но «Жук» не терял надежды, верил и надеялся, что на очередной встрече оценят его информацию и личный вклад в дело «разоблачения» вражеских агентов, которых он же и забрасывал десятками на территорию СССР.

Материалы (письменные и устные), предоставленные В.Д. Недайкаша в течение февраля — апреля 1934 года, были перепроверены, на их основе подготовлена соответствующая справка за подписью оперуполномоченного ИНО ГПУ УССР товарища Кисилёва и направлена в адрес начальника ИНО Карелина. В этой справке он отчитался в отношении резидентов, агентов и курьеров 2-го Отдела — всего 23 позиции. Из них 80 % сведений соответствовали действительности и не являлись ложными. В оценке некоторых из них Кисилёв конкретно указал: «Сведения заслуживают доверия», «Сведения верны и подтверждаются нашими данными», «Подобного рода исчерпывающие данные о методике работы разведки УНР получены нами впервые». На языке контрразведки это означает, что информация, представленная агентом ОГПУ «Жуком», носит особо ценный характер и подлежит использованию в оперативной деятельности[39].

Перепроверка и оценка материалов агента проводилась на основе указания Слуцкого от 9 марта 1934 года, в котором он потребовал: «…проверить путём частичной реализации данных им материалов…» Под реализацией понималось, в случае подтверждения, указанных лиц арестовать или начать осуществлять оперативное наблюдение и изучение на предмет вскрытия их враждебной деятельности и дальнейшего использования в оперативных играх с вражескими разведками[40].

Вполне допускаем, что получив в апреле оценочное заключение оперработника по материалам, представленным «Жуком», Карелин тут же «отчитался» перед Москвой (Слуцким) в надежде на активизацию работы с В. Недайкашей и получения очередной партии «исчерпывающих данных» о деятельности 2-го Отдела. Его вполне можно понять, так как дальнейшая перспектива работы с использованием таких ценных материалов позволяла планировать реализацию громкого шпионского дела, более весомого, нежели «Шахтинское дело» или дело «Весна». И как результат — карьерный рост, звания и иные материальные блага… А может, и переехать служить в Москву, как это «повезло» бывшему начальнику ГПУ УССР В.А. Балицкому[41].

Балицкий Всеволод Аполлонович

К слову сказать, после перехода летом 1931 года в Центральный аппарат ОГПУ В. Балицкий в ранге 3-го заместителя председателя курировал Иностранный отдел. Но летом 1932 года в связи с обострением внутриполитической обстановки на Украине, связанной с неурожайным годом, очагами начавшегося голода и, как следствие, антисоветскими выступлениями в некоторых районах республики, в ноябре 1932 года В. Балицкий был направлен на Украину. Его командировка была оформлена постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 24 ноября 1932 года «Об особоуполномоченном ОГПУ на Украине»: «Ввиду особой государственной важности быстрого улучшения работы органов ОГПУ на Украине и ввиду наличия у т. Балицкого большого опыта украинской работы ЦК ВКП(б) постановляет: предложить ОГПУ направить в качестве особого уполномоченного ОГПУ на Украине сроком на 6 месяцев заместителя председателя ОГПУ т. Балицкого с подчинением ему ПП ОГПУ Украины т. Реденса и всего аппарата ОГПУ Украины, обязав т. Балицкого через каждые две декады представлять в ЦК ВКП(б) краткий доклад о работе органов ОГПУ Украины»[42].

Председатель ОГПУ В.Р. Менжинский был несказанно рад подвернувшейся возможности избавиться от очередного оппозиционного заместителя, который реально мог его подсидеть.

Прибыв на Украину в качестве полномочного представителя ОГПУ, В. Балицкий организовал работу исходя из того, что на Украине существует «организованный саботаж хлебозаготовок, осеннего сева, организованное массовое воровство в колхозах и совхозах, террор в отношении наиболее стойких, выдержанных коммунистов и активистов села; переброска десятков петлюровских эмиссаров, распространение к. р. петлюровских листовок», и делал вывод о «безусловном существовании на Украине организованного контрреволюционного повстанческого подполья, связанного с закордоном и иноразведками, главным образом польским главштабом»[43].

Для ликвидации «выявленных» угроз потребовал «немедленного прорыва, вскрытия и разгрома к[онтр]-р[еволюционного] повстанческого подполья и нанесения решительного удара по всем к[онтр]-р[еволюционным кулацко-петлюровским элементам, активно противодействующим и срывающим основные мероприятия советской власти и партии на селе»[44].

Оперативно-следственные мероприятия и массовые аресты привели к ликвидации 1208 «контрреволюционных» колхозных групп в ноябре 1932 — январе 1933 года.

На этом фоне, казалось бы, решительные действия чекистов на Украине по выполнению «плана хлебозаготовок» должны были поднять авторитет Балицкого в глазах высшего руководства страны и укрепить его шанс остаться в Центральном аппарате ОГПУ СССР и претендовать на пост 1-го заместителя, то есть «подвинуть» Ягоду. Однако всё произошло совсем не так. В Политбюро ЦК ВКП(б) убедились, что без его «железной руки» на Украине не обойтись. К тому же у С.Ф. Реденса (председателя ГПУ УССР. Шурин И.В. Сталина) не сложились отношения о своими подчинёнными, и позднее С.В. Косиор даже скажет, что «Реденс был выжит с Украины троцкистским аппаратом ГПУ УССР»[45].

16 февраля 1933 года Политбюро ЦК ВКП(б) на своем заседании рассмотрело кадровый вопрос ОГПУ: зампредом ОГПУ СССР был назначен Я.С. Агранов (с должности полномочного представителя (полпред) ОГПУ по Московской области); полпредом ОГПУ по Московской области — С.Ф. Реденс; полпредом ОГПУ СССР по Украине и председателем ГПУ УССР — В.А. Балицкий, номинально всё ещё сохранивший за собой должность зампреда ОГПУ СССР[46].