– Он никого не тронет, если не выпускать его из переноски. А когда я вернусь из отделения, то сама за ним прослежу.

Когда Виалла отспорила у носильщика право кота на пребывание в ее квартире, полицейские пошли в отделение, которое располагалось на той же улице, в трех сотнешагов от жилого здания. Шеф-следователь Легр Беркеэ в сопровождении глашатая сбежали куда-то «по делам», коллеги зашушукались, что эти двое абсолютно точно крутят роман. Ралд заявил, что надо раздобыть выпить, и Дитр нехотя разрешил по два бокала вина на горло. Ухмыльнувшись, Ралд тут же улетучился в направлении Гоночного Проспекта. Гоночным он назывался не из-за того, что там проводились состязания в беге или на лошадях, а потому, что там были лучшие спиртогонные и винные цеха. Бытовало мнение, что на севере хоть и растет весь виноград, но делать с ним там ничего не умеют, а некоторые винодельни в Акке так и вообще добавляют в вино газ, чтобы жидкости было меньше. Сырье переправляли в Гог, где из винограда делали особо крепкие напитки – терпкое или сладкое вино и даже густые ягодные сиропы на спирту. Там же из ягод гнали собственно питьевой легкий спирт, который не годился для медицинских или технических целей, зато прекрасно подходил тем, кому нужно было срочно напиться.

Линия Стали, как ей и полагалось, кишмя кишела людьми в униформе. Военные и полицейские в ожидании сумерек вышли на перекур, наблюдая, как загораются один за другим фонари. Гог бы невеселым местом, но это всегда старались исправить. Фонарные стекла были разноцветными, а между ними повесили гирлянды, будто в преддверии карнавала.

– Будет праздник? – спросила связистка.

– Не должен бы, – пожал плечами Дитр, переглядываясь с Локдором Кенцесом.

– Нет, вроде бы никаких праздников, – тоже сказал Кенцес. – Праздник Винтовки не настолько скоро, чтобы тут все украшать. Смотрите, даже музыка играет!

На пешеходной части между двух проездных – экипажной слева и легкой железнодорожной справа, по которой возили солдат на учения и на задания, – столпились люди, некоторые из них пели. Оказалось, там поставили механический манекен, который играл на рояле. Манекенами ведал старый господин, он был тут же и протирал коллекцию цилиндров.

– Умеет играть разные мелодии, – восторженно заговорили женщины.

– А можно мы следующие? – спросила старика Виалла. – Мы только что прибыли из столицы, идем в наше отделение. Никто не против, если мы влезем без очереди?

– Ну раз вы только с поезда, то давайте! – отозвался какой-то военный в форме стрелка Серебряной Черты. – Правда, если б кто-то из ваших мужчин попросил, мы бы отказали.

– Рожа гралейская, – прошептал Локдор.

– Какую мелодию поставить?

– На ваш выбор, – ответил Дитр.

Старик посмотрел на него странными стеклянными глазами, каких не бывает у здоровых людей. Он оглядел всю их группу, и губы его беззвучно шевелились. Не глядя, он потянулся за цилиндром и вытащил один. Он деревянно подошел к манекену и принялся вытаскивать прежний цилиндр и прилаживать новый. Покрутив ручку, он отошел и уставился в землю.

– А он не станет фиксировать по-новому руки у манекена? – прошептала связистка.

– Манекен и без него разберется, – ответила ей Виалла, – гляди!

Руки манекена поменяли положение и замахнулись в точности над нужными ему клавишами. Механизм заиграл бодрую и веселую мелодию. Коггел с Виаллой и еще несколько человек захлопали в ладоши и принялись подпевать. Кто-то пел на варкском, кто-то на гралейском, его тут знали многие, потому как гралейцев среди военных было много. А Дитра светлая песня о боевом товариществе и любви к родине ввела в болезненный ступор. Ему вдруг сперло дыхание, а южный промышленный воздух, и без того наполненный копотью и пылью, и вовсе перестал проходить в ноздри. Дитр попятился, еле шевеля губами. Люди пели:

Дитр оглянулся в поисках хоть одного понимающего лица и нашел лишь морщину на переносице Эстры Вицы, которой тоже стало не по себе.

– Ты… ты видела? – он кивнул на старика.

– Да. Он странный, да еще и песня, ох, не нравится мне это.

– Он же в Акке! Его только что там видели!

– Ты еще не привык, что он умеет очень быстро перемещаться, а то и вообще находиться в двух местах одновременно? – свистящим от возбуждения шепотом ответила глашатай. – Ждем мразину в гости, Парцес!

Песня закончилась, и люди зааплодировали. Старик поднял голову и уставился сразу на всех и ни на кого. Дитр прокашлялся, готовясь высказаться, но глашатай снова задергала его за рукав.

– Я очень признателен вам за мелодию, – сказал он, – и прошу передать… Да чего?! – прервался он, потому что глашатай уже начала откровенно тыкать его под ребра.

– Никаких высказываний в адрес террористов без согласования с глашатаем, Парцес, – прошептала она ему на ухо. – Говори так.

Проинструктировав старшего помощника шеф-следователя, ответственного за группу по делу Рофомма Ребуса по агломерации Гог, Вица отпустила его рукав и отодвинулась. Дитр снова заговорил:

– Прошу передать господину, который одарил нас этой бесподобной в своей узнаваемости мелодией, что мы всегда готовы принять его за стаканчиком горького отвара и одарить горячим стальным поцелуем в лоб.

– Передам, – тихо ответил старик.

– Пошли в отделение, – резко бросил Дитр подчиненным, и они пошли в направлении строения номер двадцать восемь, где им предстояло работать.

Ралд уже обнаружился там, он потирал руки над целыми двумя ящиками винных бутылок.

– По два бокала, Найцес, – предупредил Дитр. – Надеюсь, ты взял про запас.

– Никак нет, шеф, – Ралд продемонстрировал оба ряда белых зубов, которые он регулярно оттирал маслом и мелким песком. – Вот и бокалы.

– Ну ты и… – чуть не задохнулся от возмущения Дитр, не найдя, что сказать, а коллеги захохотали, увидев, какие бокалы раздобыл Ралд. Бокалы были огромные, в один помещалась целая бутылка.

На звон стекла пришли местные полицейские, которые уже занимались делом Ребуса.

– Смотрите-ка, мозги подъехали из самой столицы, – кисло поприветствовал их душевник-криминалист.

– Очень приятно, – Дитр попытался изобразить вежливую улыбку. – Я старший помощник шеф-следователя Дитр Парцес.

– Ясно, – буркнул эксперт по душевным уродам и стал подкрадываться к бутылкам.

– Ничего, – прошептала ему на ухо Виалла, отчего у Дитра встали дыбом волосы на затылке, что, впрочем, было весьма приятно. – Выпьют и добрее станут.

Ралду хватило совести не выливать в гигантские бокалы по целой бутылке, но первый ящик опустел с первого же круга. В дверь огромного кабинета постучались, и вошла Андра Реа. Дитр улыбнулся и пошел здороваться с подругой, а Ралд чуть не выронил свой бокал.