litbaza книги онлайнРоманы«Стандарты» Любви - Юрий Андреевич Бацуев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 15
Перейти на страницу:
(причём, в ковычках) очень даже вовремя, хотя до конца учебного года оставалось всего-ничего (была уже весна), но пришлось подать заявления и добровольно оставить «родные пенаты» класса — иначе бы нас просто исключили. А если бы так случилось, мы потеряли бы целый учебный год, который теперь завершили в другой школе.

В вечерней школе занятия проходили всего четыре раза в неделю по вечерам. Времени было много. И мы с Крыцем болтались по улицам, частенько заходили в клуб на танцы и киносеансы. Сашка жил на краю посёлка и поэтому оставался почти всегда на ночлег у нас. Места хватало, тем боле, что брат мой Шуня тоже чаще всего проживал в семье приятеля — одноклассника, где ему были рады, поскольку он способствовал успешному обучению друга. Мы с Крыцем тоже были почти неразлучны.

Не помню в деталях, как это случилось, но я познакомился с одной девушкой-хохлушкой — она приехала с Украины, чтобы помочь старшей сестре, которая была замужем за влиятельным шахтёром, по уходу за дочкой. Звали хохлушку Оксаной. Вспоминаю её сейчас как невысокую девушку лет шестнадцати, шуструю, весёлую и смазливую в пуховом белом платке поверх пальтишка и в аккуратных сапожках, оберегающих её правильные ножки. Была зима. Встречались мы в основном по вечерам в клубе, сидели на киносеансах рядышком. Я держал её руку и иногда, озорства ради, скрёб её ладошку пальчиком. Она при этом слегка жеманилась, каждый раз вздрагивая и давая понять, что знает, что означает этот знак — поскрести ладошку. А означало это то, что я претендую на нечто большее, чем просто невинные прогулки. Но, хотя я и скрёб тогда ладошку, однако всё ещё оставался невинным мальчиком. И даже тогда, когда мы приходили к ней домой и лежали одни на кровати, я не решался её раздеть, не смея даже коснуться её манящих грудей, мы так и лежали одетые, обнимаясь и целуясь в губы — не более того. Встречи наши превратились в привычку. И были тайной. Публично я не появлялся с ней в посёлке и не считал себя совсем взрослым, хотя и хорохорился порой.

А тут однажды, когда я находился дома в кругу семьи: матушки, брата Шуни, дяди Прони и зашедшей к нам в гости тёти Гути, вдруг совершенно неожиданно во время паузы, наша гостья тётя Гутя громко заявляет: «Стою я в магазине за хлебом, народу много, очередь большая. И вдруг одна девка в белом пуховом платке вовсеуслышанье заявляет своей подруге: — Слушай, Галя (звук «г» она произносит по-хохляцки), а у меня жених — Юра Бацуев, учится в девятом классе, он меня сильно любит, мы с ним встречаемся, и у нас серьёзные намерения»…

Дальше я слушать не мог — вспыхнул от стыда, соскочил и кинулся из комнаты. «Жених», «в девятом классе», «Юра Бацуев», «серьёзные намерения» … — всё это она заявляла громко в магазине? Стыдуха-то какая, провалиться сквозь землю можно …»— возмущался я, удаляясь в парк, который находился недалеко от дома…

Вечером, как обычно, мы с Крыцем сидим на скамейке в фойе клуба, и тут появляется моя Ксюшка-хохлушка. Завидев нас, она простирает руки и, пригнувшись, устремляется с блаженной улыбкой ко мне, демонстрируя радость встречи с любимым. Тут я резко вскакиваю и, презрительно сощурив глаза, стремительно проношусь мимо, с упрёком обращаясь в её адрес: «Что ты наделала, как ты могла?!» Оксана ничего не может понять. В недоумении обращается к Крыцу: «Что с ним стряслось? Какая муха его укусила?» Тот тоже ничего не поймёт, только пожимает плечами. Затем поспешно следует за мной.

Больше с Оксаной я не встречался. Не мог простить ей огласки наших нежных отношений. Прошёл год и однажды летом я пошёл на танцы в парк. Любители танцевали на летней площадке. Пацаны, как обычно, кучковались гурьбой, болтали о том и сём, разглядывая танцующих. Кавказец Ванька-Доку мой сосед по квартире, с которым мы дружили с детства, оказался рядом со мной. Настоящее имя его было Доку, но мы его звали по-русски Иваном. Он и его родственники были переселенцами с Кавказа. Завидев девушку, танцующую на площадке, Ванька-Доку говорит: «Вон моя подружка кружится в танце с девчонкой». — Где? — спрашиваю я. — Да вон она моя Ксюха — хохлуха. — отвечает он. — А ты её хорошо знаешь? — вопрошаю я, — случайно, не перепутал с кем-то? — далее любопытствую я, узнав свою бывшую возлюбленную. — Ещё как! — хвастливо отозвался Доку. — Могу и доказать. — Когда? — спрашиваю я. — Да хоть сейчас уведу её в кусты. Не веришь, можешь проследить. — Да я не против, — согласился я.

И Ванька, отозвав «Ксюху» в сторонку, нежно воркуя, повёл её в темноту. Я, крадучись, последовал за ними. Уединившись, они остановились на травянистой поляне. Иван расстелил пиджак, они присели, и стали жарко обниматься. Я решил подкрасться ближе. Тут хрустнула ветка, и моя белая рубашка выдала меня. — Кто-то следит за нами, встрепенулась Оксана. — Вон там, видишь — белая рубаха в кустах. Пойду, посмотрю. — Да никого там нет, — попытался остановить её Доку. — А я всё-таки посмотрю, удостоверюсь, — и она стала приближаться в мою сторону. Но я быстро удалился…

…Прошло много-много лет, и я напомнил тёте Гуте о том, как она «изящно» меня «отвадила» «шататься по девкам» в далёкой юности. — Не припомню, — загадочно улыбнувшись, удивилась она.

Цыганочка

Мы с Колей Писаревым — моим школьным другом выследили её на танцах в клубе с новым ухажёром — не местным молодым мужчиной, и, по договорённости, опередили их, уверенные, что тот пойдёт её провожать до дому. Мы вышли на широкий луг, где она жила, и по узкой тропинке, приблизившись к дому, укрылись за стогом сена. А когда они приблизились, неожиданно резко шагнули вперёд, и угрожающе предстали на их пути. Мужчина от неожиданности оторопел, но, спешно собравшись, спросил: — Ребята, а можно отсюда напрямик выйти на дорогу? Я ответил: — Да, выйти можно, иди прямо и выйдешь на дорогу. Он пошёл быстро, чтобы избежать в незнакомом посёлке возможного конфликта. Мой друг Писарев Коля тоже счёл уместным удалиться, оставив нас наедине, только пошёл он в обратном направлении так, как надо — по тропинке, приведшей нас к её дому. Я подошёл к «цыганочке», — её глаза горели гневом, а кудряшки волос серебрились от инея. Была зима.

— Люся, — жалко промолвил я, — здравствуй. — Здравствуй, — резко ответила она и влепила мне пощечину. — Здравствуй и прощай!

От неожиданности я съёжился и замер, потом резко развернулся и пошёл по тропинке, а выйдя из

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 15
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?