Зрители наградили фильм аплодисментами. В зале начал постепенно загораться свет. Зрители потянулись к выходу.

И тут началось! Сумочки, из которых мошенники вытянули кошельки, принялись неистово мигать разноцветными лампочками и орать полицейскими сиренами. Сами мошенники не могли встать с места, сидели, как приклеенные к креслам. Украденные кошельки в их карманах тоже мигали и орали. Ловкачи-воришки были похожи на сверкающие новогодние гирлянды.

Мама наклонилась к соломенной сумочке, в которую успел залезть Демид. Чудодей почёсывал пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя». Она что-то тихо спросила Дёмку, а тот так же тихо ответил.

Мама вышла на середину зала и громко сказала:

– Пока мы смотрели фильм, эти воришки, – мама указала на приклеенных к креслам пацанов, – украли наши кошельки. Встать с места они не смогут до тех пор, пока всё не вернут. Проверьте свои сумочки, они горят тем же светом, что и украденные кошельки. Зрители ручейками потянулись каждый к своему воришке. Как только гирлянды погасли, ловкачи смогли встать с кресел.

– Теперь слушайте и запоминайте! – строго сказала мама. – Как только вы что-нибудь где-нибудь стащите, будет то же, что и сейчас!

Воришки пулей вылетели из кинозала.

По дороге домой вся семья смеялась до слёз.

– Спасибо за фокус-покус, Демид! – сказала бабушка.

Дёмке было не до похвалы. Он обдумывал, почему один и тот же фильм в кинозале и по телевизору так не похожи друг на друга.

Когда семья вошла во двор своего дома, волшебник посмотрел на антенну. Она сияла самодовольной, ядовитой улыбкой.

– Кешка, возьми в клюв верёвку, лети на крышу. Я сейчас подойду, – крикнул Демид.

– Ещё чего, что я тебе – таскатель? – заартачился попугай.

– Превращу в полено! Лети, говорю!

Кешка не стал пререкаться, взял в клюв верёвку, полетел на крышу.

Антенну откручивали долго. Она сопротивлялась каждой своей гаечкой, каждым своим винтиком. Когда железяку спустили на землю, Дёмка пояснил:

– Вот эта, бесстыжая, показывала нам то, что хотела она! Возомнила себя главной! Все передачи переврала. Поэтому фильмы были такие жуткие. Шутки такие скучные. Песни такие противные. Настроение у нас такое скверное. Кешка, тащи нашу старую антенну, будем устанавливать! Видишь, пригодился старый друг!

– Ещё чего, что я тебе – устанавливатель?! – фыркнул попугай.

Демид не стал уговаривать попугая, он приподнялся на цыпочки, втянул в себя животик.

– Шучу! Шучу! Нечего меня п-п-п-пугать! – Кешка метнулся в сарай за антенной.

Старую добрую антенну установили быстро. Видимость была прекрасная, звук чёткий, ясный.

– Старый друг лучше новых двух! – радовался Дёмка.

– Куда эту будем девать? – спросила Васюшка.

– Кешка, неси старый мамин плащ и дырявую соломенную шляпу! – скомандовал чудодей.

– Что я тебе – та…, – Кешка осекся на полуслове, обречённо махнул крылышком и полетел выполнять задание.

Демид подхватил антенну, побежал в огород. Он воткнул антенну в землю, а тут и Кешка с вещичками подоспел. Чудодей обрядил брюзжащую антенну в старый мамин плащ и дырявую соломенную шляпу – получилось отличное огородное пугало.

– Замечательное пугало! Я молодец! – удовлетворенно хмыкнул Демид.

– А я! А я! А я! – икал попугай.

– И ты! – согласился волшебник, с удовольствием почёсывая пятки «у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя».

Демид сидел на самом коньке крыши и наблюдал, как Васюшка катается со снежной горы. На горе было полно ребят с ледянками, санками, лыжами. Васюшка строго-настрого запретила Дёмке приближаться к горе.

– Нечего меня опекать. Я ничего не боюсь и справлюсь сама! – твёрдо сказала девочка.

Гору собирали всем посёлком. Родители притащили тележки. Грузили в них снег и свозили его в определённое место. Гора получилась высокая. Папы детишек сами прокатали на ней санный путь. По обеим сторонам пути были насыпаны крепкие, утрамбованные снежные бурты. Даже самый маленький ребятёнок не мог вылететь с горы куда угодно, а катился только туда, куда было нужно. Дети гуськом по порядку забирались на верхушку склона, скатывались и визжали от удовольствия. Домой ребятишки приходили усталые, мокрые от снега, со щёчками – спелыми яблочками. Демид с удовольствием наблюдал за Васюшкой.

– Как только не боится?! – думал чудодей. – Стоя скатывается на ледянке, настоящая Царица горы.

У Демида в детстве царём или царицей называли самых смелых чудодеев-волшебников.

Однажды на гору пришёл рослый мальчик. У него не было ни ледянки, ни санок, ни лыж. У него был снегоход! Очень большой снегоход. Он едва помещался в колее горы.

– Мальчик, хочешь, я дам тебе свою ледянку? – предложила Васюшка. – Ты можешь кататься на ней сколько хочешь. Я подожду. Только не надо спускаться на снегоходе. Он у тебя такой огромный. Ты разобьёшь гору!

– А мне всё равно, будет вам, где кататься, или нет, – равнодушно ответил мальчишка. – У меня снегоход, значит, я Царь горы! Вы мои подданные. Мне, царю, не пристало думать о вас. Разобью эту гору. Сделают другую!

– Так ты можешь остаться один, мальчик, – грустно ответила Васюшка и потащила свою ледянку домой. Остальные ребята тоже покидали гору.

– Подумаешь! – вслед им крикнул мальчишка. – Мне одному лучше, никто не болтается под ногами! Он завёл снегоход и начал распахивать склон горы.

Демид, к которому присоединился Кешка, перебрался погреться к печной трубе дома. Всё, что произошло на горе, чудодей видел и слышал. Особенно ему не понравилось грустное лицо Василисы, её готовые заплакать глазки.

– Ух, как я не люблю, когда она плачет! – зябко поёжился Демид.

– Вот вонючка! – возмутился попугай. – Всю гору раз-з-змолотил!

Демид привстал на цыпочки, втянул в себя животик и запел:

– Вьюги, вьюги, уходите,

Мешки со снегом прихватите.

Возвращайтесь вы домой,

Зиму осенью накрой!

– Ну вот как-то так, – сказал Дёмка, почесав себе маковку, – расстроился я очень, поэтому и стих неказист!

Алька (так звали мальчишку) пришёл домой довольным. Накатался всласть.

На следующее утро он решил погоняться на снегоходе по льду реки. Оделся потеплее, вышел во двор. На дворе стояла ОСЕНЬ!

– Ничего себе! – подумал мальчишка. – Ещё вчера падал снег, навалил сугробы. Сегодня – лужи, слякоть, грязь. На улице – никого. Скучно! Пойду домой!