Сегодня мама подарила дочке книгу – великан. Книга была не просто большая, она была огромная. Красоты – глаз не отвести! Василиса разобрала письменный стол, положила на него подарок. Книга заняла большую часть стола.

– Вот это книга! – раздался за спиной Василисы восторженный голос Альки. – Можно я тоже посмотрю?

– Нет! – неожиданно резко ответила девочка.

От её вскрика проснулся дремавший на диване Демид.

– А почему? – приуныл мальчишка.

– По кочану! – опять резко ответила Василиса. – Свои книги, особенно в первый раз, я люблю смотреть одна!

Дёмка удивлённо приподнял брови. Такой Василису он видел в первый раз.

– А когда посмотришь, дашь? – попросил ещё раз Алька. – Очень красивая книга, я таких не видел!

– Красивая, поэтому и не дам! Испортишь! Испачкаешь!

Алька больше ничего не сказал, он просто ушёл.

– Что-то мне кажется, мы с мамой и бабушкой проглядели, – подумал Демид, удивлённо поглядывая на девочку. – Надо исправлять, пока не поздно!

Василиса смотрела книгу до самого вечера, устала, быстро заснула.

Дёмка вошёл в её комнату, привстал на цыпочки, втянул в себя животик, тихо прогудел баском:

– Сон может напугать, обидеть, удивить,

У джиннов ночи много разных снов,

Но главный – тот, который может научить,

И для тебя такой уже готов!

Василиса вздохнула и погрузилась в сон, навеянный чудодеем-волшебником. Во сне девочка оказалась в лесу вместе со своим любимым конём по прозвищу Хорст. Здесь, во сне, Хорст был не игрушечный, а живой.

– Какой ты смешной, Хорст! – сказала Василиса, глядя, как конь нетерпеливо бьёт копытом по камню.

– Я вовсе не смешной, я голодный! – неожиданно по-человечьи сказал конь. – Ты потащила меня с собой в свой сон – тебе придётся думать, где я буду спать, что я буду есть!

Василиса взяла коня за узду и повела в глубь леса. Ей вовсе не понравилось, что конь говорит, но делать нечего, придётся искать еду и ночлег.

– Сейчас мы найдём тебе свежей травы, – оглядываясь по сторонам, сказала Василиса.

– Не хочу травы. Хочу яблок и морковки! – раскапризничался Хорст. – Я к тебе в сон не напрашивался!

Василиса удивилась. Она не думала, что её любимый конь может быть сварливым и злобным.

Солнце готовилось ко сну, темнело. Девочка начала волноваться: ни еды, ни ночлега они ещё не нашли. Ветерок пробежал по верхушкам деревьев, птицы примолкли. Тёмная, с ведром дождя, туча повисла над лесом. Туча немного подумала и вылила всё ведро воды на головы Василисы и её коня. Ветерок решил вырасти до большого ветра, набросился на деревья, с силой принялся трепать листву. Девочка и конь озябли, начали замерзать. Неожиданно Василиса увидела огонёк. Огоньком оказался свет в окне избушки.

Девочка постучалась в дверь. Дверь отворилась сразу, как будто ждала, когда в неё постучатся. В углу комнаты сидел косматый старик.

– Заходи, детка дорогая, гостем будешь! – прорычал старик. – Коня тоже заводи, все поместимся! Как кличут тебя, девочка?

– Василисой, по-маминому, Васюшкой. Коня зовут Хорст. Как вас зовут, дедушка?

– Меня не зовут, я сам прихожу! Имечко моё Страх, отчество Кошмарович. Так и зови Страх Кошмарович, – дед поднялся со скамьи, громко потряс над головой железной банкой. – Здесь, в этой банке, я прячу ужасы. Хочешь, открою?

– Какой ты забавный, дедуля! – рассмеялась Васюшка. – В твоей банке вовсе не ужасы, а леденцы. Мне мама покупала такую банку. Она так же гремела!

– Чем мне тебя испугать? – почесал затылок дед.

– Дедуль, вы лучше накормите нас. Мой конь любит яблоки и морковку.

Хорст тяжело вздохнул: наконец о нём вспомнили.

– Пойду из погреба принесу вам мочёных яблочек. Ух, хороши у меня яблочки!

Прежде чем открыть дверку погреба, дед немного ею поскрипел: не испугается ли девочка. Василиса только захохотала: потешалась над дедовскими страшилками.

Яблочки у деда были отменными – тугими, кисло-сладкими. Ешь – не наешься! Когда всё угощение было схрумкано, Васюшка спросила:

– Дедунь, вы один живёте? Где ваши детки?

– Разбрелись касатики по свету, – вздохнул дед. – Кто куда. Ужастики на телевидении пристроились. Видала, небось, есть у них там один канал, сплошных деток моих показывает. Иногда насмотрюсь: тьфу, самому противно становится. Страшилки по детским снам разбежались. Кошмарики хорошо определились, большими начальниками стали. Иногда ко мне в гости приезжают, порядки свои заводить пытаются. Я их по носу, по носу отхлещу – успокаиваются. Домой к себе возвращаются и опять за своё. Всех подряд кошмарят.

– Тяжело вам одному, дедуля?! – пожалела старика Василиса. – Может, вам чем помочь, Страх Кошмарович?

– Кашу мне гречвенную сварить можешь? – спросил дед.

Василиса не только кашу деду сварила, но и в избе убрала. Хорст натаскал воды, хоть и капризничал. В дорогу старик положил в мешочек мочёных яблочек, с тем и проводил.

Полдня шли Василиса с конём по лесу, пока не вышли на ромашковую поляну. Здесь решили отдохнуть. Васюшка задремала, проснулась от того, что услышала, как их яблочки из сумки кто-то хрумкает. На пеньке, прямо у изголовья девочки, сидела толстая неопрятная тётка.

– Чего средь бела дня спишь? – спросила она, доедая последнее яблоко.

– Вы, тётенька, почему без спросу яблоки съели? – растерялась Васюшка. – Если вы голодная, я вас и так угостила бы!

– Ещё чего, спрашивать я буду! Руки есть, сама возьму! – тётка бросила яблочный обглодок под ноги коню.

Хорст напрягся, раздул ноздри.

– Давай знакомиться, зовут меня Наглость, родилась я в семье Вредностей.

А ты откуда?

– Я не буду с вами знакомиться! – Васюшка пристально посмотрела в глаза тётке. – Вы мне не нравитесь, не хочу таких неприятных знакомых!

Наглость глаз не отвела, захихикала:

– Ой, хорошо говоришь! Я не просто неприятная, я омерзительная. Знакомиться тебе со мной и моими дочерьми придётся! Много меня стало, не прошмыгнёшь! Доченьки мои – Скупость, Зависть и Сплетня – по всем домам прошлись. Каждому в почтовый ящик по маленькому кусочку себя бросили. Кто сразу выкинул, кто в дом занёс. В домах тепло, сытно. Кусочки разрослись, разжирели. Родили мне внучек. Хорошие девчонки получились, загляденье! Долго думать не стали, всех одним именем назвали – Подлость! Не скрою, не у всех прижились, кто и взашей выгнал. У тех, кто друзей предаёт, детей бьёт, стариков последнего куска хлеба лишает, живут. Благоденствуют! И ты, девонька…

Не стала Василиса дослушивать противную тётку. Вскочила на коня, понеслась прочь. Долго гналась за ней Наглость, выла, кричала, царапалась, но не зацепила.