Поднимаясь по трапу, капитан повернулся к охраннику спиной. Ему очень хотелось оглянуться, но он понимал, что делать этого нельзя.

Преодолев последние ступени, Чен увидел далеко впереди выглянувший из-за края надстройки нос судна и снова вздрогнул. На баке у швартовой лебедки тоже сидел охранник.

Люди Лопухина расположились так, чтобы контролировать практически все передвижения по судну и вокруг него, но шанс выполнить задуманное у китайца все же был. Передняя часть навигационной палубы от дымовой трубы не просматривалась.

Вроде бы проверяя навигационное оборудование, капитан двинулся к передней части надстройки. Тут он наконец решился оглянуться. Шезлонг с сидящим в нем охранником и нижняя половина дымовой трубы уже скрылись из вида.

Чен смахнул со лба пот и покосился на бак. В общем-то он находился в поле зрения сидящего там охранника, но расстояние было слишком велико. Рассмотреть без оптики, чем занимается на навигационной палубе капитан, с носа было невозможно. Биноклей у охранников, на счастье, не было, и капитан решился.

Втянув живот, он сунул руку в штаны и вытащил мокрый от пота прибор. Сориентировав его строго горизонтально, Чен занес большой палец над ярко-зеленой кнопкой и вдруг услышал на трапе шаги.

Зрачки капитана расширились от ужаса. Поспешно сунув прибор обратно, китаец с огромным трудом изобразил на лице улыбку и оглянулся.

Голова охранника как раз вынырнула на трапе. Хмуро посмотрев на Чена, он с автоматом на плече поднялся на навигационную палубу и двинулся вокруг нее.

Заметить охранник ничего не заметил, но своим присутствием нагнал на китайца такого страха, что тот едва смог скрыть свое волнение. Улыбаясь из последних сил, капитан еще пару минут позаглядывал на оборудование и начал спускаться вниз. Охранник стоял наверху и смотрел ему вслед.

Оказавшись в своей каюте, Чен привалился спиной к двери и какое-то время, не мигая, смотрел прямо перед собой. Наконец он шумно выдохнул и направился к столу.

Через несколько секунд китаец уже стоял у иллюминатора со спутниковым телефоном в руке. Когда он набирал номер, его игрушечные пальцы заметно дрожали…

Шикарная белоснежная яхта со скошенными назад обводами покачивалась в открытом море в лучах заходящего солнца. Собственно, это была никакая не яхта, а современный быстроходный катер. Паруса ему заменяли два мощных дизеля с турбонаддувом.

Называлась яхта «Сингапурский дракон» и вполне отвечала своему названию. Переход из Юго-Восточной Азии через Суэцкий канал она совершила всего за десять дней.

Олигарх Лопухин здорово удивился бы, узнай он, что «Сингапурский дракон» успел встретиться в нейтральных водах с «Азовским морем». Но тем не менее это было так.

Принадлежала яхта Гарри Ли – тому самому сингапурскому знакомому Лопухина. Когда в шикарной каюте зазвонил телефон, младший брат Гарри – Джон Ли как раз вышел из душа.

– Алло! – сказал он по-английски.

– Джо, это я… – раздался в трубке приглушенный голос.

Члены «триад» – мощных преступных организаций Юго-Восточной Азии – по традиции говорят между собой на китайском, используя его в качестве шифра. Это очень удобно, поскольку найти человека, знающего хотя бы половину из четырехсот семидесяти китайских диалектов, практически невозможно. И Джон Ли тут же перешел на один из редких подвидов диалекта «у»:

– Что случилось, Чен?

– Я не знаю, что делать, Джо!..

– Какого черта, Чен? Что случилось? Говори толком!

– С Лопухиным на судно прибыл какой-то ученый, доктор Кудинов. Он почти сразу обо всем догадался и рассказал Лопухину!

– О чем он догадался?

– О том, что Гарри хочет добраться до клада!

– Как он мог догадаться?

– Не знаю! Он просто обошел со мной судно и сказал Лопухину, что команда кажется ему очень подозрительной.

– Так… А что сказал Лопухин?

– Лопухин ему не поверил, но они все равно решили предпринять усиленные меры предосторожности.

– Какие?

– Этот доктор что-то сделал с навигационным оборудованием. Я пока ничего не могу понять, но он сказал Лопухину, что теперь ошибка в определении местонахождения судна будет составлять пятнадцать миль…

– Какого черта, Чен? У тебя же есть спутниковый прибор для автоматического определения координат!

– Да, но я не могу им воспользоваться. В надстройке он не работает, а стоит мне высунуться на палубу, как охранники начинают ходить за мной по пятам и не спускают с меня глаз!

– Чен, успокойся. Сейчас координаты этого занюханного судна нам не нужны. Ты должен просто дождаться, когда они найдут то, что ищут…

– Ты не понимаешь, Джо! Этот доктор слишком хорошо разбирается в морском деле. Он видит каждую мелочь. Наверняка он не будет сидеть сложа руки и очень быстро выведет нас на чистую воду!

– Так, – нахмурился Джон. – Он действительно настолько опасен?

– Он намного опаснее, чем ты можешь представить! Поэтому я тебе и звоню! Он обязательно до всего докопается! Переговори с Гарри, Джо! Я не продержусь долго, все может сорваться в любую минуту!

– Заткнись, Чен, и слушай меня! Ты знаешь Гарри: если он поручил кому-то работу, она должна быть выполнена. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но если все сорвется, даже я не смогу тебе помочь. Гарри достанет тебя со дна моря и скормит своему крокодилу. Ты ведь не хочешь попасть в яму к малышу Чако?

– Конечно, нет, Джо, но…

– Заткнись, Чен. Работа должна быть выполнена в любом случае. Если этот доктор так опасен, я разрешаю тебе его убрать.

– Только доктора?

– Да, пока только доктора. Сделай это так, чтобы Лопухин ни о чем не догадался.

– Но, Джо…

– Заткнись, Чен. Меня не интересует, как ты это сделаешь. Работа должна быть выполнена. И помни, Чен, малыш Чако всегда не прочь отведать человечинки…

«Азовское море» вышло на точку с указанными Костей координатами к половине четвертого утра. Естественно, что координаты он задал с учетом подстроенной им «ошибки».

Машина судна благодаря автоматике работала в безвахтенном варианте, так что не спали на «Азовском море» в этот ранний час всего шесть человек.

Один охранник с автоматом прохаживался наверху между дымовой трубой и навигационной палубой, второй находился на баке, третий охранял каюту Лопухина. Вахтенный с рулевым на мостике позевывали и поглядывали на часы в ожидании конца вахты.

Шестым, кто не спал на судне в эту ночь, был капитан Чен. Лежа в своей каюте с закрытыми глазами, китаец мучительно соображал, как избавиться от Кости.