И тут мне пришла в голову мысль – протиснуться вниз и залезть под стол. Так я и сделала. Скатерть не доставала до пола, но все равно под столом было спокойно, уютно и укромно. Я решила, что буду наблюдать за мамиными ботинками – она заправила в них джинсы, – и выберусь в нужный момент.

Под столом стояла коробка с книгами, я заглянула в нее – там была куча книжек, которые мне читали, когда я была ребенком. Я вытащила одну. Это совсем не то что книжка про щенка Капельку. Я не чувствовала себя несмышленышем, а как будто чуточку возвращалась в свое детство, но это было даже приятно. Поэтому я стала читать «Шалунов» и смотреть картинки. Иногда я даже трогала их пальцем, сама не знаю зачем.

Когда я дочитала до конца, мне показалось, что прошло сто лет. А может, и нет. Иногда что-то такое происходит, и мне кажется, что я нахожусь где-то далеко. Так же было в тот раз, о котором рассказывал директор: я сидела на скамейке и смотрела на цветущее дерево – а мой ум ускользнул, и в мире остались только дерево и я. Потом он ускользнул еще дальше, и я очутилась в узком темном туннеле, в котором уже бывала когда-то, но в тот раз я там пробыла очень-очень долго. Только я не хотела даже ни словечка говорить об этом никому.

И вот сейчас такая же штука случилась с этими «Шалунами» – остались только книжка и я, но в туннель я все же не проваливалась. Просто мне на какое-то время снова стало пять лет, и это было очень приятно.

Вокруг стола стало гораздо меньше ног, и я выбралась наружу. Я испугалась – а вдруг, пока я сидела под столом, прошло очень много времени? Откуда мне знать? Я огляделась и не увидела мамы.

Я стала опять разглядывать книги. Я не знала, чем еще заняться. Потом решила – надо ее искать. Может, она ждет меня у конца прилавков. Я дошла до конца, но ее там не было. Я постояла немного. Потом я подумала – наверное, толпа оттеснила ее в конец очереди, но я не смогла найти этот конец, он как-то переходил в начало. Теперь мне, наоборот, ужасно хотелось, чтобы мама была рядом. У меня даже дыхание стало частым-частым, так мне хотелось ее найти. Я походила по шатру. Несколько раз возвращалась к тому столу, у которого мы потерялись, может, два, может, три раза, но ее там не было. Тогда я вышла из шатра и пошла по полю.

Теперь верхушки шатров и флаги нельзя было разглядеть из-за тумана – только люди были видны, и то, если близко. Звуки стали тихими, приглушенными, как будто на голове лежит подушка. Я засунула руки поглубже в карманы пальто, чтобы успокоиться, и подумала: ну все, чудесный день прошел, пора возвращаться домой – значит, нужно идти на поезд. Я стояла и раздумывала, как быть, а люди – я их не видела, только слышала их голоса – сновали вокруг.

Потом прямо передо мной из тумана вырос тот самый человек в круглых очках. Из-за тумана он появился внезапно, непонятно откуда, словно призрак.

– Боже мой! – Он выглядит огорченным, лицо сморщилось.

– Что такое? – спрашиваю я. Горло у меня так перехватывает, что становится больно, и дышать трудно.

– Боже мой, боже мой, – повторяет он. – Какой кошмар!

Голоса людей сквозь туман напоминают жужжание пчелы, которую я видела утром. Я сжимаю ладони изо всех сил, так, что ногти впиваются в кожу, потому что мне кажется, что я сейчас упаду.

– Где моя мама? – Я хочу закричать, но мой голос еле слышен, потому что в горле стоит ком.

Его лицо немного расправляется и делается уже не таким огорченным:

– Как тебя зовут? Назови свое полное имя.

– Кармел Саммер Уэйкфорд, – отвечаю я и стараюсь не заплакать. Но все это так ужасно, что сил больше нет, и я громко всхлипываю, и сопли текут из носа.

Он кивает, как будто как раз меня искал и наконец-то нашел, и говорит тихим голосом:

– Понимаешь, Кармел. Твоя мама. Она попала в страшную аварию.

У меня в ушах раздается жуткий звон, туман отделяет нас ото всех людей, остаемся только мы вдвоем.

– Кто вы такой? – спрашиваю я.

– Я твой дедушка, – отвечает он.

Ничего, говорю я себе. Все будет как тогда, в лабиринте. Я чуть не сойду с ума, буду бегать по полю, как сумасшедшая, разыскивая ее, но в конце концов мы встретимся.

Туман становился все гуще и холоднее, я то и дело спотыкалась о пустые пластиковые бутылки, о кочки.

– Кармел! – кричала я что было мочи. – Где ты?

Я все кричала и кричала, но туман не приносил ответа. Он поглощал мой голос, засасывал его в свою белизну. Больше всего я желала поймать глазом красное пятнышко, похожее на головку мака, который гордо выделяется среди колосков. Но перед глазами была только пестрая смесь красок, размытых из-за тумана, словно смотришь сквозь кисею. Я подумала, что нужно идти к выходу и просить, чтобы сделали объявление по громкоговорителю. Или бежать в пункт «Скорой помощи» – может, она упала, и ее отвели туда, и теперь она сидит там с лейкопластырем на коленке, а медсестра говорит ей: «Ну, вот так, все в порядке. Сейчас мама придет за тобой».

Люди вдоволь навеселились и захотели домой. Поле опустело, все скопились у выхода – это была временная арка с зубцами, вырезанная из фанеры, – и мне пришлось пробиваться сквозь толпу. Я толкалась и пихалась без всяких церемоний, только приговаривала через плечо вместо извинения: «Я потеряла дочку, пустите меня». Несколько человек спросили, не нужна ли мне помощь, но я не теряла времени на ответы.

– Кармел, где ты, где ты?

В билетных кассах возле арки не было ни души – видимо, организаторы полагали, что вряд ли найдутся желающие прийти на фестиваль в конце дня, и я стала проталкиваться обратно, не переставая кричать, пока вконец не охрипла:

– Кармел! Кармел!

Я вернулась в тот шатер, где потеряла ее. Еще не время паниковать, твердила я себе, еще не время. Успокойся. Возьми себя в руки сию же секунду.

Прилавок, у которого мы стояли, был наполовину пуст – много книг раскупили. Я хотела расспросить продавца, но его уже не было. Я подумала: как же они оставили книги без присмотра, ведь их могут украсть.

– Кармел, – позвала я. – Где ты?

Какой-то мужчина положил руку мне на плечо:

– Что случилось, милочка?

– Моя дочка. Не могу найти ее. – Только тут я поняла, что у меня в глазах стоят слезы.

– Ах, боже мой, боже мой. Вам нужно пройти в главный шатер. Там вам помогут. Возможно, она уже ждет вас там.

– Да, спасибо. Спасибо. А где это?

– Спросите у кого-нибудь из сотрудников, вам покажут.

Я вытерла глаза.

– Не волнуйтесь, милочка, – сказал незнакомец. – Она отыщется. Моя дочка тоже все время терялась, когда была маленькой.

Я послушалась его совета и пошла на поиски администратора. Он прав, думала я. Тут должен быть какой-то специальный шатер или место для потерявшихся детей. Но туман так все затянул, что шатры невозможно было разглядеть. Меня снова охватила паника. Среди такого множества людей я почувствовала себя одинокой – это было новое и ужасное одиночество.