Рыцарей в Иерусалиме несколько сотен, разных орденов. А паломников ещё больше. Утром и днём в Храме не протолкнуться. После скромного завтрака – лепёшка, разбавленное вино, финики – Огюст нашёл Александра:

– Отдохнул, пришёл в себя? Пора за дело браться. Седлай коней, поедем за город.

У Александра опыта обращения с лошадьми нет. Конюх показал, как седлать надо, тоже свои премудрости есть, как и в любом, даже простом на первый взгляд деле. Саша лошадей к жилью подвёл. Огюст вышел, покачал головой:

– Шлем возьми, а я – палки.

От этих слов Саше нехорошо стало. Неужели бить будет? Выехали за городские стены, спешились. Коней пустили траву пощипать. А Огюст палку Саше вручил, сам вторую в руку взял.

– Нельзя учёбу с настоящим оружием начинать. Сам поранишься или меня порежешь. Вместо меча или сабли палки будут. Итак, пеший бой. Прими правильную стойку. Правую руку в локте согни, боком к противнику повернись. Отражай мою атаку!

Палка так и замелькала в руках рыцаря, некоторые удары Саша успевал отразить, а другие, бо́льшая их часть, достигали цели, больно били по пальцам, по бокам, а то и в грудь. Саша крепился, хотя удары палкой были чувствительные. Хорошо, на голове шлем, поскольку несколько ударов в голову пришлись, немного оглушили. Он уже устал через полчаса, а рыцарь неутомим. Палкой работает, как мельница крыльями под ветром. Чувствовалась хорошая физическая подготовка. С небольшими перерывами тренировались до обеда. Пальцы в кровь сбиты, саднили. Огюст усмехнулся:

– В следующий раз надевай перчатки, а лучше всего обматывай лентами из ткани. И не обижайся, меня так же учили. Завтра продолжим.

Сели на коней, не спеша в город поехали. Александр спросил:

– Почему меня оруженосцем взял?

– Мой же убит.

Саша ответом разочарован был, а рыцарь продолжил:

– Если серьёзно, то потому, что не струсил, не побежал, как некоторые. Рыцарь за спиной должен чувствовать опору, крепкий тыл. А ты устоял. И ещё. Кто, кроме тебя, в воду бросился, там, у корабля? Один ты. Стало быть – к беде ближнего своего, товарища по оружию, неравнодушен. Редкое ныне качество. Я понятно объяснил?

– Более чем.

– Как в Акру вернёмся, всем воздастся по заслугам. Оруженосцев, что струсили, назад во Францию отправят и больше ни в один орден не возьмут.

И начались ежедневные упражнения на палках. Пока пешие, на коне – особое искусство, к нему подступают позже. Александр упорен был, не отлынивал. Понял по единственному виденному бою – выживает сильнейший, кто оружием мастерски владеет, смел, решителен. Конечно, рыцарей тоже много полегло, но числом противник превосходил. Оруженосцы, вначале подтрунивавшие над Сашей, умолкли. Он на их выпады и уколы не реагировал. Время проводили пустобрёхи за вином, игрой в кости. Часть рыцарей оказались истовыми католиками, не пропускали ни одну службу, другие чревоугодствовали и предавались выпивке, только малая часть проводила поединки учебные между собой. И только единицы из них обучали, натаскивали оруженосцев, понимая – это соратники, способные помочь в бою. Постепенно само получилось, что стали занятия проводить вместе. Огюст учил мечному бою, Эжен – владению копьём в бою, Альберт – действиям со щитом. Щит – чисто рыцарская принадлежность и при умелом обращении не только средство защиты. Подними нижним, острым, краем вверх и ударь противника, можно рёбра сломать.

Полностью освоить все премудрости не удалось. Сформировали отряд из трёх десятков рыцарей и их оруженосцев для сопровождения паломников в Акру. Редко кто из пилигримов приезжал в Иерусалим навсегда. Поклониться Гробу Господню, посмотреть на Голгофу, да и домой пора. У многих дом, семья. А путешествие на Святую землю долгое – морем три недели в одну сторону, потом ожидание конвоя из Акры в Иерусалим, сам переход недельный да обратная дорога. Выходило на круг в лучшем случае три, а чаще четыре месяца. Это если от Марселя считать, а многим из этого портового города ещё до своего города добраться надо. Обратно в Акру, сильно поиздержавшись, паломники шли. Нападения мамлюков были, но реже. Значительно привлекательнее пилигримы, идущие из Акры в Иерусалим, при деньгах, поживиться можно.

Походный строй незыблем. Впереди рыцари, за ними оруженосцы, потом обоз, в арьергарде небольшое охранение из рыцарей. Под лёгкий уклон к морю и шагалось, и ехалось быстрее. На второй день пути вышли к месту боя. Александр сразу местность узнал. Но вот удивительно: должны быть трупы, вернее – что от них осталось, от мамлюков. А их нет. Не может быть, чтобы стервятники склевали или шакалы степные дочиста сожрали. Уж кости-то должны остаться. Вечером спросил у Огюста, куда останки девались.

– На повозках арабы вывезли. Для них погибшие в войне с неверными – герои, и их предать земле необходимо.

Александр удивился:

– Они же враги!

– Мёртвые уже не враги. А другое – нам польза. Представь – все места боёв усеяны полусгнившими трупами. Вонь, миазмы. И как паломникам мимо идти? Они к Иисусу идут, как на чистилище, а тут эдакое непотребство. Нет, уж лучше пусть убирают. Арабы знают, что мы не трогаем похоронные команды, иной раз днём собирают. Они не воины – селяне. И им доход.

– Доход? – удивился Саша. – С убитых одежду снимают? Мародёры?

– Нет, по исламу это грех. За каждого преданного земле мамлюки деньги платят. Небольшой, но всё же доход.

– Могильщики, одним словом.

– Посмотри вокруг. Что вырастет в этой бесплодной пустыне? На что жить?

Хм, да Огюст прагматик, даже философ. А рассудив, так и правильно. В Акру въехали через неделю пути. Пилигримы сразу к пристани направились. Редко бывало, чтобы у причалов стояло несколько кораблей сразу, способных вместить всех прибывших из Иерусалима. И неизвестно, когда прибудет следующее судно, никакого расписания не было, суда из Марселя или других портов уходили по мере заполняемости.

Отдохнули после перехода ночь, а утром сбор рыцарей ордена. Александру интересно, в первый раз такое зрелище. Увидеть почти всех рыцарей в сборе – нечасто бывает. Сперва слово взял командор. Сказал об угрозе Святой земле от кочевников и мамлюков, но тему быстро прикрыл, все и так в курсе. Потом перешёл на конвой, где рыцари понесли потери.

– Среди оруженосцев нашлись такие, которые струсили, бросили тень на орден.

Рыцари зашумели возмущённо. Такой проступок бросает тень на орден. Всё происходило на глазах у паломников, они разнесут увиденное по всей Франции.

– Вывести мерзавцев! – приказал командор.

В круг перед рыцарями вывели оруженосцев. Выглядели они теперь жалко, оглядывались по сторонам, пытаясь снискать сочувствие, но видели лишь осуждающие, презрительные взгляды.

– Что будем делать? – спросил командор.

– Наказать и изгнать со Святой земли! – дружно взревели сотни глоток.

От рёва грубых мужских голосов в небо взмыли стаи птиц с крыш домов.