Также играют роль любые воспоминания или ассоциации мозга, связанные с подобными стимулами, – и то, что мозг знает о местонахождении тела. В сущности, что означают эти ощущения?

Пройдя через так называемые гейты, ощущение начинает пробиваться в сознание, и возникает другой набор вопросов и оценок. Мозг спрашивает: «Что я знаю о том, что происходит в данный момент? Что я делаю? Что говорит мне мое тело и что я делаю в ответ?» Можно думать о боли как о способе использования организмом сенсорного опыта для побуждения к действию.

– Субъективное переживание боли – это смесь нескольких вещей, оно связано с интенсивностью ощущения и общей активностью человека, со степенью угрозы, с эмоциональным состоянием, – говорит Гамильтон. – Все это усугубляется влиянием воспоминаний о боли на более высоком уровне. И конечно же, ответственностью. Чувствуют ли они, что могут чем-то эффективно ответить на боль?

Трудно переоценить важность последнего предложения. Когда человек испытывает боль, ощущение того, что он может что-то с этим сделать, оказывает огромное влияние на то, как его мозг создает болевые ощущения.

Подробнее об этом мы поговорим через секунду, но сначала – несколько слов о терминологии. Когда кто-то говорит, что «боль у вас в голове» или «мозг создает ощущение боли», это правда. Однако английская фраза It’s all in your head («Это все у тебя в голове») используется пренебрежительно, как будто проблема не имеет значения, потому что человек просто вообразил ее. Ею отмахиваются от реальной боли и обиды в разных обстоятельствах, от кабинета врача до зала суда. Поэтому мне важно донести до вас, что, когда я пишу о том, как мозг «делает» или «создает» боль, я имею в виду буквально этот процесс. Мозг создает боль. Но это не значит, что боли нет! Боль чрезвычайно реальна. Знание органа ее происхождения не уменьшает реальности ее переживания, так же как препарирование трупов не принижает исследование тела.

Люди любят цитату Мураками: «Боль неизбежна, страдание необязательно», но это цитата из книги про бег, написанной человеком, который перестал быть владельцем успешного джаз-клуба, чтобы стать известным романистом. Не думаю, что эти слова обязательно верны во все времена. Я не верю, что страдания необязательны во многих обстоятельствах, и уж точно никогда не возьму на себя смелость сказать больному раком, что его страдания необязательны. Поэтому, когда я говорю, что боль у вас в голове, это не значит, что она не заслуживает внимания и времени. Совсем наоборот. Боль, которую создает мозг, может быть всепоглощающей.

Кстати, о всепоглощающем. Когда я ела самый острый в мире перец (спойлер!), интенсивность ощущений сдерживало знание того, что я в безопасности, что я сама согласилась на этот эксперимент, и он закончится через сорок пять минут, максимум через час. Если бы я столкнулась с этим ощущением во рту без чувства безопасности, в неизвестной и пугающей меня обстановке, я бы точно решила, что умираю. Мне даже так казалось, хотя я знала, что со мной все в порядке! До этого я пробовала очень острую пищу; я находилась в достаточно безопасном месте – все это указывало на то, что угроза не должна быть большой. Мозг старается распознать типичные ситуации, чтобы обезопасить нас. Он причиняет нам боль, чтобы научить что-то не делать, сбавить обороты, а иногда и вовсе избежать даже приближения к мнимой угрозе. Вот почему, если вы думаете, что что-то может причинить боль, обычно это и происходит, а возможно, даже сильнее, чем если бы вы не были так обеспокоены этим.

Это имеет значительные последствия для пациентов с хронической болью.

– В большинстве случаев при хронической боли у людей наблюдается центральная чувствительность, – говорит Гамильтон, имея в виду состояние, характерное для пациентов с хронической болью, когда их нервная система натренирована оставаться в постоянном состоянии повышенной готовности. Он описывает этот подход так: «Лучше перестраховаться, чем потом жалеть». – Их мозг склонен усиливать степень угрозы болевых ощущений, и за много месяцев и лет возникает своего рода петля положительной обратной связи. Болит какая-то часть тела, и люди чувствуют угрозу и поэтому стараются избегать того, что может вызвать у них такие же ощущения. Но они также убеждены в том, что это действительно значимая и угрожающая вещь, на которую следует обратить внимание, и даже небольшое словесное подкрепление может усилить боль, например такое: «Ой, больно, нужно уделить этому больше внимания; ой, больно, больше внимания».

Любопытно, что частью лечения хронической боли является боль.

– Часть лечения хронической боли подпадает под общую профилактику воздействия и реагирования, – говорит Гамильтон. – Идея заключается в том, что люди испытывают фобические реакции на боль. На самом деле это не так уж сильно отличается от других форм фобии, когда из-за того, что в течение длительного времени люди пытались избежать ее любой ценой, она становится все больше и больше, все больше и больше, все более угрожающей.

В этом виде терапии участник постепенно обвиняет источник своего страха.

– Вы пытаетесь подойти немного ближе к объекту фобии, остаетесь там столько, сколько можете терпеть, а затем, когда научитесь терпеть, находясь так близко к нему, вы можете подойти к нему еще немного ближе. Это происходит вполне естественно при выполнении многих физических упражнений, физиотерапии, когда люди регулярно подвергают себя терпимому количеству боли и дискомфорта, – говорит он. Это происходит и в спальне. – Я вижу здесь некоторые параллели с мазохизмом, когда вы как бы говорите: «На самом деле я хочу увеличить свою терпимость к боли. Я хочу приблизиться к этому. Есть причины, по которым я хочу испытывать боль и не бежать от нее».

Бет[2], страдающая хронической болью из-за заболевания соединительной ткани, знает об этом очень хорошо. У нее фибромиалгия, и начало симптомов она относит к семи годам. Она также увлекается БДСМ.

– Моя жизнь была окутана болью, иногда оставалась только боль и ничего больше, – сообщила она мне. – Мой сексуальный опыт всегда был балансом боли и удовольствия, потому что моя чрезвычайная чувствительность означает, что все причиняет боль, но иногда я чувствую себя очень хорошо.

Потакание боли обходится Бет недешево.

– Когда я выбираю, чтобы меня били почти до синяков в контексте БДСМ, это означает, что я буду восстанавливаться по крайней мере неделю. Боль очень сильная. Она блокирует все остальное, это похоже на состояние транса, и иногда я переживаю диссоциацию. Когда избиение заканчивается, я – сплошные эндорфины, просто животное, способное испытывать ощущения, но не обрабатывать их и не пытаться понять. Это редкость