пусть какой угодно, хоть яблочный. На твое усмотрение.

Жанна совершенно игнорировала Аллу. Подозреваю, ее тактика была направлена в основном на то, чтобы дать разлучнице понять, что они с Семой – семья, которую не разрушат такие пустяки. Думаю, Алле было наплевать на степень прочности их брака, но вот из центра внимания она выпадать ненавидела. Потому теперь она выглядела рассерженной и чуть ли не разочарованной. Вот уж кто не боится скандалов, а подпитывается ими.

– Я ухожу, – объявила она с вызовом.

– Всего доброго, – рассеянно отозвалась Жанна, не глядя на нее.

Сема буркнул «пока». Я ничего не говорила, только усмехалась, наблюдая, как Алла выходит из себя. И тут она решилась на провокационную реплику:

– Ладно, пойду навещу Стаса в больнице.

Она до смерти желала привлечь мое внимание, раз уж Жанна его ей не уделила, а я никак не могла доставить ей такое удовольствие.

– Замечательно. Думаю, он обрадуется, – ответила я с вежливой улыбкой.

Возможно, по моей реакции она также надеялась установить, есть ли между нами что-то сейчас и знаю ли я о болезни Стаса. Увы, ей не удалось и это.

Сема с недоумением глянул сначала на Аллу, потом на меня – похоже, он не подозревал, кто такой Стас, к тому же его поразило, что у нас с ней есть общие знакомые. Но и он не купился – не стал развивать эту тему. Вместо этого он отправился обратно в спальню – наверное, чтобы переодеться для выхода в магазин.

Жанне я про Стаса не рассказывала, поэтому она тоже никак не среагировала.

– Мне можно идти? – не удержавшись, спросила ее я.

– Погоди. – Она наклонилась к моему уху и прошептала:

– Сейчас они оба удалятся – в разных направлениях, надеюсь, – и мы с тобой все обсудим. Мне надо с кем-то поговорить.

Я предпочла бы, чтобы Жанна вела терапевтические беседы с супругом, но пришлось кивнуть и остаться.

– А ты правда собиралась запечь курицу? – не удержалась я.

– Да. Читала в интернете, что это очень легко. Надо только купить специи. Черт, еще же специи… Сема-а!

Глава 7

Намеренное нелюбопытство обернулось для меня большой потерей драгоценного времени: пришлось обзвонить несколько больниц, чтобы выяснить, в которой из них лежит Стас. Обнаружила я его у черта на куличках в отделении легочных заболеваний (или оно называлось как-то иначе, не помню точно). Все указывало на то, что бродить целый час вокруг моего дома в мороз было его серьезной ошибкой. И насчет своего недомогания он мне, пожалуй, не соврал.

Не то чтобы мне стало его жаль – скорее я ощутила смятение. Надо же, как неловко вышло. А теперь, раз уж я узнала, в какой больнице находится Стас, то, наверное, имеет смысл его навестить. Должна ли я это делать? Нет, не должна. Но как-никак я перед ним виновата. Хотя бы для очистки совести стоит это сделать, с тяжелым вздохом решила я в конце концов.

И в воскресенье отправилась в больницу, купив по дороге парочку апельсинов и яблоко. Некоторые почему-то считают, что, заболевая, человек тут же начинает потреблять фрукты в неограниченном количестве, но я не из таких. Даже если фрукты ему и полезны, вряд ли Стас съест их целую гору, рассудила я.

Если он не захочет меня видеть – тем лучше, не придется сидеть у его постели. В этом случае я точно выигрываю. А захочет – так и быть, развлеку его минут пятнадцать.

– Ты? – прохрипел Стас изумленно, когда я вошла в палату.

Выглядел он неважно: круги под глазами, нездоровый румянец на щеках, да и торчащий из груди катетер еще никого не украсил.

– Воспаление легких, насколько я понимаю, – заключила я, присаживаясь на край его кровати.

– Пока только подозрение на воспаление. Температура жарит, хотели даже в реанимацию отправить.

– Ты бы лучше поменьше разговаривал – тяжело же, наверное.

– А, нет, горло не болит, просто «село». – Он сверлил меня взглядом, и в его глазах был странный блеск, так что, не зная о его болезни, я могла бы решить, что он по уши влюбился в меня.

«Сейчас спросит, зачем я пришла», – подумала я.

– И зачем ты пришла?

– Навестить тебя.

– Добренькая ты моя. Кто тебе сказал, что я здесь?

– Это неважно.

– Ты ко мне домой заходила?!

– Я даже не помню, в каком подъезде ты живешь.

– Тогда не понимаю.

– И не надо тебе ничего понимать. Кстати, я тоже по-прежнему много чего не понимаю – зачем, например, ты пришел знакомиться с моими родителями.

– Опять. Тебе не кажется, что сейчас не время это обсуждать?

– Кажется.

– Ладно, я не знаю. Я НЕ ЗНАЮ, зачем это сделал. Просто подумал – почему бы и нет. Все? Успокоилась?

– Да я спокойна.

– Между прочим, ты сейчас рискуешь познакомиться с моими – они будут здесь с минуты на минуту.

– Ну, я и не думала задерживаться. А Алла приезжала?

– Нет, она только звонила вчера с утра, а я отправил ей сообщение, что я в больнице. Говорить я тогда почти не мог, сейчас еще ничего.

– Не приезжала, значит. Ну, так я и знала, – усмехнулась я. – В котором часу она звонила?

– Около десяти. А что?

– Ничего. Она не в курсе, что с тобой?

– Нет. Не спросила.

Значит, выяснила, что ее парень попал в больницу, и, не особенно заинтересовавшись этим фактом, спокойненько пошла развлекаться с другим. Или (это менее вероятно, но мало ли) вообще ночевала у Семы и тайком звонила Стасу оттуда. А монстра после этого делают из меня.

– Хорошая девушка, – резюмировала я.

Стас гневно глянул на меня, но промолчал. Что он мог на это возразить? Не утверждать же ему было, что нет, не хорошая.

– Обязательный фруктовый минимум здесь. – Я потрясла в воздухе пакетом. – Ставлю возле тумбочки. Это твоя тумбочка?

– Вообще-то, наша общая, – внезапно встрял старичок, сидевший на соседней кровати – почему-то оскорбленно. Наверное, ему тоже хотелось фруктов.

– Ну так угощайтесь и вы, – приветливо предложила я.

Стас поджал губы. Мало того, что по моей вине он попал в больницу – я еще и отнимаю его «законные» апельсины. Может, нужно было все же взять побольше?

Слава богу, у старичка оказалась аллергия на цитрусовые и, узнав, что в пакете только одно яблоко, он тут же потерял ко всему интерес и решил подремать.

– Ладно. Я пойду, пока не пришли твои родители, – сказала я, поднявшись. – Если хочешь, могу зайти еще как-нибудь.

– Думаю, ты уже пожалела о том, что сказала, – угрюмо отозвался Стас, и это