цен на продукты и лекарства. Это видно по тому количеству аптек и продовольственных магазинов, которое невозможно в других европейских странах, потому что там есть ограничения на наценку. Стань их в два раза больше, они всё равно, подняв цены, удержатся на плаву. Занятость в стране достаточно высока не потому, что много производится, а потому что много паразитов, процветающих на непомерно высоких конечных ценах. Основную прибыль получают перекупщики и торговые сети. Огурцы, которые покупаются у производителя за 10 рублей продаются за сто. Та же картина и с лекарствами. Но власть урегулирование рынка продовольствия и лекарств волнует меньше, чем проведение Олимпиад и чемпионатов мира. Цены в 2017 году выросли на 10,5 %, причём на товары и услуги первой необходимости ещё больше, а официальные данные по инфляции 2,5 %. В соответствии с последними индексируются пенсии, поэтому пенсионеры с каждым годом беднеют, а состояния миллиардеров с каждым годом растут.

Чёрные лесорубы десятилетиями вырубают качественный лес в Сибири и продают в Китай. Эшелон незаконно проданного за год леса протянется от Москвы до Пекина. Настоящим бедствием стали лесные пожары, устраиваемые с целью скрыть незаконные вырубки, заработать на тушении пожара и просто, чтобы отвести душу, сделав крупную пакость. Идут под топор очень красивое и исконно русское — берёзовые рощи. В Подмосковье они почти без остатка вырублены. В курортном Зеленогорске под Петербургом напротив вокзала была красивая роща из стройных берёз, явно рукотворная, посаженная скорее всего финнами до Второй мировой, когда это место называлось Териоками. И что от неё осталось? Несколько уродливых торговых центров, ресторан, огромный недострой за железным забором, которому уже около двадцати лет и несколько десятков берёз в щелях между этим рукотворным хамством. В 1990‑е образовали заказник «Комаровский берег» на берегу Финского залива, на территории которого строительство запрещено. И что? Весь берег застроен ресторанами. Просто это дороже обошлось их хозяевам.

Но если бы разрушение имело место только на нижних этажах деятельности, мы бы жили почти как в раю. Газета «Коммерсантъ» пишет о том, что городской суд Санкт-Петербурга нашёл крупные нарушения в градостроительной политике экс-губернатора В. Матвиенко. В период с 2004 по 2009 год Комитет по охране памятников, которым руководила В. Дементьева, исключил из списков особых объектов более ста строений, не имея на это соответствующих прав. Большая часть из них была уничтожена и застроена компанией, главой которой стал после ухода из Смольного «строительный» вице-губернатор А. Вахмистров, которому в указанные годы и подчинялся Комитет. Нечто подобное происходило в Москве при Лужкове. И ещё во множестве мест России. С годами острота проблемы не снизилась. Как пишет «АиФ», на Ставрополье сегодня опасность нависла над курортами Кавказских минеральных вод. Там, несмотря на многочисленные постановления судов по искам защитников курортов, производится хищническая застройка в особых охраняемых зонах, передаются в частное владение минеральные источники.

Возьмём номер еженедельника «Аргументы и факты» (№ 24, 2015 г.) и внимательней, чем обычно, просмотрим помещённые в нём материалы. Е. Бабич, руководитель движения «Духовная столица» в статье «Градус разрушения» пишет: «В Санкт-Петербурге бесчинствуют вандалы, особенно достаётся от них паркоматам. Недавно злоумышленники разгромили более пятидесяти устройств, установленных в центре. Откуда в нашем прекрасном городе берутся разрушители и как их остановить?» Если быть объективным, паркоматы, это лишь один из многочисленных эпизодов. Заборы, брандмауэры, ворота, двери домов испакощены безобразными граффити, скамейки в парках после установки стремительно приходят в негодность и затем куда-то исчезают. В Петербурге в год исчезает больше сотни чугунных люков, в последнее время на них стали устанавливать датчики, сигнализирующие на пульт о том, что люк приведен в движение. Ничего подобного не наблюдалось всего лишь тридцать лет назад, тогда люди в целом были существенно менее разрушительными.

Парковая скульптура особенно вожделенная жертва вандалов: то, что пережило революции и войны, сегодня будет превращено в обломки, если там не поставить охрану. Такая участь постигла мраморную скульптуру в Ораниенбауме, после чего обломки демонстрировались посетителям разложенными у своих постаментов. «Большой каприз» в Царском Селе пришлось оградить забором и поставить круглосуточную охрану: начали интенсивно выламывать искусственные скалы из известняка, которыми декорированы склоны насыпной горы. В 2020 году там же имел место совершенно уникальный случай детско-родительского вандализма: расшалившиеся детки опрокинули и повредили бюст римского императора. А находчивая дирекция музея воспользовалась этим и закрыла свободный вход на галерею («лучшее место» в мире по мнению автора), теперь туда пускают только в составе экскурсионных групп и за отдельную плату. Это уже какой-то культурно-административный вандализм.

В другой статье этого же номера («История оптом и в розницу») координатор движения «Живой город» Д. Литвинов пишет, что в опасности находятся почти все здания, где есть исторические интерьеры. «В центре Петербурга сотни домов подвергаются систематическому разграблению. Мародёры демонтируют художественную отделку каминов и печей, барельефы, паркет, исторические двери, оконные рамы с фурнитурой, подоконники и даже дверные звонки». По мнению автора необходимо юридически определить меру ответственности, ввести адекватные карательные меры по отношению разрушителей, изменить структуру Комитета по охране памятников. «Иначе мы просто останемся ни с чем». Да уже остались! Доступных для мародёров каминов в Петербурге не осталось, теперь их «добывают» в Выборге. Две очень красивые кованные решётки, одна в стиле модерн, другая 2‑е барокко, были срезаны совсем недалеко от дома автора, первая заменена современным примитивом из прутьев. В пригороде Петербурга Зеленогорске на территории бывших дач, а теперь санаториев, если судить по архивным фотографиям, были по меньшей мере три статуи из мрамора качественной итальянской работы. Есть фотографии 1980‑х годов с отдыхающими, которые фотографировались на их фоне. Пережили революцию, финскую войну и вторую мировую, а в бандитские 90‑е пропали.

Всё, оставленное без охраны, будет неминуемо испакощено или разрушено. Всегда найдётся кто то, кому позарез надо проникнуть внутрь, там всё переломать и изгадить. Так все пустующие форты и маяки Финского залива к весне остаются разграбленными. С наступлением зимы к ним на лыжах, санях, велосипедах по льду устремляются вереницы любопытных. Замки срывают, засовы сбивают, двери взламывают. Кто ради интересных фотографий, а кто потому что «ничьё», а значит надо его разрушить. Пройдите по исторической части Петербурга и обратите внимание на двери парадных. Когда то это были добротно сделанные наборные двери, нередко с элементами из художественно обработанного стекла. Они пережили революции, гражданскую войну, блокаду, но не устояли в 1990‑е. И были заменены на амбарные двери из листового железа, которые делают похожей культурную столицу на город из фильма ужасов.

Чтобы понять масштабы разрушения того, что «плохо лежит» или лежит хорошо, но без приставленной