в этом. Новость, которой его огорошила Вильрима, выбила почву из-под ног, и мужчина находился в лёгкой прострации. Когда в доме остались двое, и за Эдуардом закрылась дверь ни гостья, ни хозяйка не спешили начинать разговор. Дамы молча рассматривали друг друга как будто два хищника приценивающиеся к смертельному врагу. Воздух в помещении сгустился настолько, что создавалось впечатление, лишь шевельни рукой и пойдут волны. Первой разорвала тишину гостья.

- Что ты здесь делаешь, чародейка, и что тебе нужно от моей семьи?

Вопрос был не праздный. Представители ордена «Серебряного рассвета» всегда были осторожны с волшебниками. Они не доверяли им, и поводом была война, которую сейчас помнят, как войну «Падшего».

- Я здесь живу, - спокойно ответила Вильрима.

- И давно ли подданные Цихао начали переселяться в королевство Акдемат? – с ехидцей спросила Элнириан.

- Не знаю как насчёт всех подданных, а я перебралась сюда более десяти лет назад. Причины моего переезда пусть останутся в прошлом. Я живу тут и этого вполне достаточно.

- Хорошо, - примирительно произнесла гостья и двинулась к столу, рядом с которым продолжала стоять волшебница. – Этот вопрос и правда не столь важен, но остаётся второй.

- Остаётся, - поняв, что драка откладывается, согласилась Вильрима и приглашающим жестом указала место, куда гостья может присесть.

Усевшись, друг напротив друга женщины не спешили продолжать разговор. Молчание затягивалось. На этот раз первой нарушила тишину Вильрима.

- Я всего на всего попросила Эдуарда сдержать данное им слово.

- И что же он тебе пообещал? – насторожившись, спросила Элнириан.

- Признать сына если со мной что-то случиться и взять его на воспитание.

Баронесса не торопилась комментировать услышанное. Она не могла поверить в то, что озвучила эта женщина. Эдуард не был гулякой и повесой как многие из благородных. Наоборот, он являлся примерным семьянином, и души не чаял в своей супруги и их детях. Она это точно знала, видела это в бросаемых им взглядах на Лилианну. Такое не подделаешь.

- Ты лжёшь! - твёрдо произнесла гостья. – Зять не мог так поступить с моей дочерью. Он порядочный человек.

- Я не собираюсь вас убеждать, потому что не вижу в этом смысла, - равнодушным тоном произнесла Вильрима и пожала плечами. - В конце концов, вы можете получить подтверждение у самого Эдуарда.

Элнириан поджала губы, сразу осознав, что хозяйка дома не врёт и это, скорее всего, правда.

- «И что теперь со всем этим делать? Дочь будет просто убита горем, получив подобную весть.»

- Мы можем договориться…, - с намёком произнесла, что-то прикинув в уме Элнириан.

- Нет, - спокойно и уверенно ответила Вильрима. – Не о чем договариваться.

- Я могу предложить многое, чародейка, - приступила к уговорам гостья.

- Мне уже ничего не нужно. Единственное, что нужно это признание нашего с Эдуардом сына, чтобы он рос благородным, а не как простолюдин.

Вопрос был не праздный. Когда речь заходила об «ублюдках». Именно так называли детей, нажитых на стороне представителями благородного сословия. Необходимо было заручиться одобрением короля. В противном случае никто и ничто не могло оформить право на ношение благородного имени.

- Если дела обстоят так, - медленно проговорила Элнириан, - то тебе придётся ответить на мои вопросы.

- Если вы поможете с признанием Кадмуса, тогда я отвечу на все ваши вопросы, - убирая руку с посоха и откидываясь на стену дома, согласилась чародейка, устремив взгляд в окно.

Беседа затянулась на добрых два с половиной часа, а по окончании её Элнириан ушла в глубоких раздумьях. Вильрима же всё сидела и сидела, тупо глядя в окно. Этот разговор вытянул из неё все силы. Было тяжело вспоминать то, что с ней произошло в землях Цихао, а также причины, по которым ей пришлось покинуть родной дом и даже страну, отправившись в неизвестность.

Опушка близлежащего леса.

Пару дней спустя.

Я сидел, прислонившись спиной к дереву, и наблюдал за мирно пасущимися козами. Такая работа у меня сейчас в этой жизни. Козье молоко, как по мне явно уступает по вкусовым качествам коровьему, но «на безрыбье и рак рыба», как говорится. Вообще-то, я житель городской и вся эта деревенская пастораль для меня в диковинку. Нет, не то, чтобы я не бывал на природе. Бывал, разумеется, и даже пару раз.

Первый раз мы поехали на шашлыки, куда-то в «Мухосранск». Честно даже не смог запомнить, что это было за место. И по мере приготовления шашлычка, естественно, народ накачивался разного рода горячительными напитками.

Девчонки пили всякую муть по типу мартини и вина. Мы же с друзьями, как и полагается настоящим мужикам бухали самогон европейского разлива, проще говоря глушили виски. И вот, когда мясо уже было на подходе, а вечер приближался к самой интересной части, меня отправили за дровами в лес, всучив топор.

- Иди там сухостоя много, - сказал Серёга, передавая мне инструмент.

Я, как «коренной житель деревни» само собой топор видел первый раз уж в живую, так точно. Однако на грудь было принято к этому моменту изрядно и практически без закуски. Шашлычок то ещё не подоспел к тому времени. Отправился добывать топливо для костра. Нет, чтобы подумать и захватить с собой фонарик, а стемнело к этому моменту уже прилично. Было позднее лето, и не о каких «белых ночах» и речи идти не могло, да и свежо всё-таки становилось уже в тёмное время суток. Вломившись в кустарник, которым заросла вся опушка, и с горем пополам продравшись через него начал поиски. По ходу действа свалился пару раз, но топор из рук не выпустил. Так и не понял, как я его не протерял, в первые же минуты нахождения в этих дебрях. Нашёл свалившееся дерево, которое мне показалось подходящим для разделки, и приступил к задуманному с энтузиазмом первопроходца. Дерево было метра четыре в длину, а может и побольше. В процессе обрубания веток, а я решил, что стоит для начала от них избавиться, в мою голову пришла мысль.

- «Нужно измерить и разделить его на секции.»

Проще говоря, отметить места, в которых я его буду разделять. Бросив уже наскучившее мне занятие рубки веток, приступил к измерениям на глазок. Спустя минут двадцать понял, что на глазок выходит плохо и с удивлением для себя, обнаружил в своих руках топор. Решил мерить им. Свалился ещё пару, а может и не пару раз по ходу действа.