бельгийского генштаба. В обязанности Исполнительного органа специальных операций вошло обеспечение совместных забросок транспортом и связью. Соглашение выглядело явной уступкой со стороны англичан и стало возможным лишь из-за буквально отчаянного положения Британской империи в конце 1942 года, не позволявшего ей лишиться ни одного, даже самого сомнительного союзника. Впоследствии обнаружилось, что СОЕ и не собирался докладывать бельгийцам обо всех своих операциях на их территории. Ранее это было невозможно, поскольку весь радиообмен миссий организации осуществлялся по каналам МИ-6, которую не без оснований подозревали в информировании бельгийцев о деятельности своего соперника. Однако после передачи каналов связи СОЕ на его собственный радиоцентр и введения своих шифров эта опасность миновала.

В 1943 году сотрудничество “Сюртэ” с СОЕ начало активно возобновляться, в частности, для агентурных операций бельгийцы стали выделять старших офицеров. Судя по всему, подлинной причиной этого являлись не переговоры, а изменение общей обстановки на фронтах войны. Поражения Германии под Сталинградом и у Эль-Аламейна, вступление в войну Соединенных Штатов Америки, последовавший ряд побед Красной Армии на Востоке показали, что государства антигитлеровской коалиции выйдут из войны победителями. В этих условиях следовало приобрести политический капитал на послевоенный период, и “Сюртэ” начало проявлять активность, однако было поздно. К этому времени организации Сопротивления в Бельгии уже пронизывала агентура абвера, СД и гестапо, вскоре немцы арестовали и командующего “Секретной армией” Жюля Бастена. Тем не менее, СОЕ все же сумел провести несколько удачных операций на территории страны, в основном по подготовке вторжения в Европу союзных экспедиционных войск. Наибольший вклад в развитие межсоюзнического сотрудничества в области разведки и специальных операций внес видный деятель бельгийского Сопротивления судья М. Ганшоф ван дер Меерш. В июле 1943 года он был вынужден эвакуироваться из оккупированной страны и принял совместное предложение премьер-министра Пьерло и министра обороны и юстиции Дельфлоссе войти в правительство для надзора за деятельностью “Сюртэ”. Он же отвечал за координацию всех операций в Бельгии. Для обеспечения легитимности такого решения ван дер Меершу присвоили звание генерал-лейтенанта. Согласно послевоенному признанию бывшего исполнительного директора СОЕ Габбинса, без него и без офицера связи “Сюртэ” с секцией “Т” майора Идеса Флоора взаимодействие было бы невозможным. Однако, судя по всему, в значительной степени этому способствовала также замена в 1944 году Ф. Лепажа на посту начальника “Сюртэ” В. Угэ, бывшим руководителем разведывательной сети “Зеро”. К этому времени это ведомство было уже серьезно реорганизовано, а структура его центрального аппарата выглядела теперь следующим образом:

— Секция “Действие” (начальник лейтенант Флор) — связь с СОЕ и со всеми оперирующими в Бельгии группами, в том числе военными;

— Секция промышленного саботажа (начальник капитан Гильери) — диверсии на всех объектах, за исключением военных, за которые отвечала военная разведка;

— Секция политической войны (начальник капитан Аронштайн, затем лейтенант де Лидекерк) — ведение подрывной пропаганды и связь с ПВЕ;

— Секция СИС (начальник капитан Никодем) — ведение агентурной разведки и связь с МИ-6.

Бельгийская военная разведка, именовавшаяся 2-м направлением генерального штаба, возглавлялась теперь полковником Жаном Мариссалем, политически умеренным и весьма здравомыслящим офицером.

Для руководства и военного командования было совершенно очевидно, что сотрудничество со спецслужбами эмигрантских правительств в Лондоне, являвшееся краеугольным камнем деятельности секретных служб Великобритании в Европе, ни в малейшей степени не было заслугой МИ-6. Проанализировав причины фиаско СИС, председатель Объединенного комитета по разведке (ОКР) Виктор Кавендиш-Бентинк в июне 1940 года предложил расформировать ее ввиду бессмысленности сохранения в прежнем виде. Даже любитель тайных операций Уинстон Черчилль в ноябре того же года всерьез рассматривал перспективы роспуска МИ-6 и замены ее подчиненной генеральному штабу межведомственной разведывательной структурой. Однако вину за просчеты в оценке обороноспособности Франции нельзя было возлагать на одну лишь МИ-6, поскольку и сам ОКР проявил себя далеко не лучшим образом. Объединенный комитет по разведке как межведомственный координирующий орган отвечал за нее в не меньшей, если не в большей степени, и сработал не лучше. В последующий период СИС, страхуясь от излишнего оптимизма, вполне осознанно и намеренно впала в другую крайность и пугала руководство страны докладами о якобы предстоящем в самое ближайшее время вторжении немцев. На основании информации СИС и соответствующего заключения ОКР на Британских островах начала проводиться большая и дорогостоящая работа по формированию групп внутреннего сопротивления для ведения партизанской борьбы и подпольной деятельности в период оккупации. Они именовались “вспомогательными подразделениями” (АУ) и комплектовались офицерами разведки и контрразведки со знанием особенностей местной ситуации и связями в регионе, а также отчасти военнослужащими территориальных войск. Сотни групп АУ формировались по широко известному в практике подполья принципу “пятерок”, их члены проходили подготовку по тактике партизанской войны, обращению с взрывчатыми веществами и организации агентурно-оперативной работы на захваченной противником территории. В Южной и Восточной Англии, а с августа 1940 года и в Шотландии закладывались тайники с оружием, медикаментами и боеприпасами, оборудовались подземные базы и убежища. На подобную деятельность ушли немалые суммы из скудного бюджета разведки, и, вероятнее всего, именно из-за этого обстоятельства правительство никак не могло решиться упразднить систему “вспомогательных подразделений” даже после явного исчезновения угрозы высадки немцев. АУ были распущены лишь 30 ноября 1944 года, уже после вторжения союзных войск в Европу. Непроверенная информация ОКР обошлась Британии в самом буквальном смысле весьма дорого и продемонстрировала, что эта организация не в состоянии обеспечить руководство ведением тайной войны на должном уровне.

МИ-6 попыталась активизировать работу своей резидентуры в Испании, очень выгодном с оперативной точки зрения регионе, однако и здесь ее ожидало фиаско, хотя в данном случае в этом был повинен отнюдь не противник. Удар последовал со стороны посла Британии в Мадриде Сэмюэля Хора, бывшего министра авиации, сторонника Франко и активного в недавнем прошлом “мюнхенца”. Посол категорически запретил любую тайную деятельность в стране своей аккредитации, причем его влияние было настолько велико, что британским разведчикам пришлось оставить все мысли о любых операциях на испанской территории. Иберийская подсекция разведки, отвечавшая за работу резидентур в Мадриде, Аиссабоне, Гибралтаре и Танжере, фактически потеряла свою самую важную “станцию” и вынуждена была перенести штаб-квартиру в тоже далеко не второстепенный, но значительно менее удобный Лиссабон. Закрытая в начале 1920-х годов по финансовым соображениям резидентура СИС была вновь организована в столице Португалии лишь в сентябре 1939 года и пока не обзавелась надежной агентурой, несмотря на все усилия ее руководителя Остина Уолша. Хор даже воспротивился намерению британской авиации разбомбить немецкий пост слежения за проходящими через Гибралтарский пролив кораблями и судами в Альхесирасе, ввиду чего командованию ВВС для его уничтожения пришлось пренебречь запретом. Посол нисколько не доверял МИ-6 и