— Ты, блин, вообще слышала, что я сказала?! Чему тут завидовать?

— Но он же такой клевый!

Я молча покрутила пальцем у виска, но ни одна из этих влюбленных дурех мнение по поводу Алекса все равно не поменяла. Уж не знаю, что в нем было такого «клевого», но башню оно девчонкам сносило напрочь. Нет, если рассматривать чисто внешность — братец действительно был выше всех похвал. Высокий, широкоплечий, длинноногий, на морду лица, конечно, не Ален Делон, но кожа чистая, глаза выразительные, еще и нос особо не торчит. Да, довольно привлекательный субъект. Пока спит зубами к стенке. Потому что как только он открывает рот — все! Вместо красавца из девичьих грез появляется упырь, мозгоед и вообще — очень неадекватная личность. Только как объяснить это толпе наивных школьниц? Да и надо ли? Они на меня сейчас как на дона Корлеоне смотрели — как же, вхожу в такую замечательную семейку…

Эх, с кем бы местами поменяться?

Ровно в три я, как последняя дура, топталась на стоянке. Синей «маздой» там уже и не пахло.

— Ур-род… — процедила сквозь зубы, представляя, как душу Алекса его же рубашкой, а потом закапываю хладный труп у него же под окном. Вот как прикажете добираться домой, если автобусы туда не ходят (фешенебельный район, блин, о каком общественном транспорте может идти речь?!), а на такси денег нет? Разве что и правда — пешком…

Прошипев в адрес «братишки» еще пару ласковых, я забросила сумку на плечо и бодрым шагом вышла за ворота школы. Ничего, к вечеру дойду! А потом… И я так самозабвенно оскалилась при мысли, как именно буду мстить Алексу, что не заметила шум подъезжающей машины.

«Мазда» чуть обогнала меня, затем резко остановилась (кажется, братишка не умел водить иначе — только рывками), распахнула переднюю дверь и любезно пригласила:

— Внутрь! Живо!

Я скосила глаза: Алекс за рулем сидел злой, как демон. Долго же он, наверное, сам с собой боролся! Сделать, что ли, назло и послать к лешему его благородство? Состроила задумчивую мину и бросила на братишку еще один, очень выразительный взгляд. Увы, вопреки моим ожиданиям, его губы растянулись в прямо-таки до неприличия широкую ухмылку.

— Ну давай, скажи что-нибудь! — попросил он. — Дай мне повод уехать одному!

В ответ я молча забралась в машину и ткнула под нос Алексу фигурку из трех пальцев. До сих пор удивляюсь, как он мне тогда руку не откусил: глаза пылали так, что я реально испугалась. Еще бы чуть-чуть и самопроизвольного возгорания было бы не избежать. Как бы я потом этот шашлык братьям показала?

Домой добрались так быстро, что даже Бэтмен на своем «мобиле» вряд ли бы догнал. Алексу не терпелось избавиться от моего присутствия, да и я, откровенно говоря, с каждой минутой мечтала об этом все больше. Потому выскочила из машины, как только она въехала в ворота — даже не стала дожидаться, пока «мазда» полностью остановится. Вдогонку проорали что-то про сломанную дверь и конченую идиотку, но я уже не слушала. Злая, я ворвалась в дом и остановилась, услышав совершенно незнакомые и немного пугающие звуки. Как будто кто-то ритмично двигал мебель. При этом активно хрипя и постанывая, видимо от напряжения.

На цыпочках пробравшись к кухне (именно оттуда раздавался шум), я одной рукой нащупала длинный зонт в специальной подставке, пальцы второй сложила в фигурки для вызова молнии и эдаким борцом спецназа ворвалась в комнату. А там…

— О боже! — заорала я, прикрываясь ладошкой, отворачиваясь и одновременно думая, чем бы заткнуть уши. Егорушка, чтоб тебя! В этом доме шагу нельзя ступить, чтобы на какую-то из твоих «дам сердца» не наткнуться!

— Ой, сестренка, как неловко-то получилось… — протянул братец. — Я думал, вы только к вечеру из школы вернетесь… Ну раз ты все равно здесь, знакомься: это Катенька!

— Очень приятно, Катя. — Пунцовая от смущения, я попыталась протянуть девушке руку для пожатия, сообразила, что в ее положении это будет сделать нереально, если она только не продвинутый йог, и снова отвернулась. Одной рукой было довольно сложно закрывать глаза, так что по части знания анатомии я и так только что на год вперед ушла. Спасибо, братишка!

— Ева, мне тоже о-очень приятно! — воскликнула в ответ Катя.

Честное слово, с такой страстью воскликнула, чуть на ультразвук не перешла. Словно… и тут в моем девственном мозгу сложилась элементарная мозаика.

— О боже! — просипела, удирая к себе в комнату. Чуть не угробилась на лестнице, два раза ударилась о стены, один раз — об Алекса. Поскольку глаза раскрыть я так и не решилась, он обозвал меня психованной, но мне было уже все равно.

Забежав в комнату, я захлопнула дверь, прижалась к ней спиной и шумно выдохнула:

— Мама, увезите меня отсюда!

Они жили недолго и несчастливо и умерли в один день в жутких конвульсиях.

О. Громыко

Ева Моргалис

Знаете это дурацкое чувство, когда что-то мешает, но что именно — понять не можешь? И мешает-то, казалось бы, не очень сильно, но так монотонно и долго, что со временем уже на стенку лезть хочется. Например, зудящий над ухом комар. Уже бы сел где-нибудь, падла, да напился от души. Так ведь нет: будет жужжать, пока ты вконец не озвереешь.

Точно таким же надоедливым был и этот монотонный шум на границе слышимости. Он разбудил меня в половине восьмого утра, и еще где-то с час я пыталась заставить себя не обращать на него внимание. Потом все же не выдержала.

Набросив на плечи халат, я улыбнулась Диплодоку и выскочила в коридор. Вернее, попыталась выскочить, потому что на первом же шагу сверху обрушился целый водопад. Странно, что ведром не долбануло — для Алекса это была бы вполне закономерная кульминация.

— Нет, это уже прямо детство какое-то… — сквозь зубы процедила я, когда наконец отплевалась. — С другой стороны… сам напросился!

Щелчком пальцев высушив волосы, отчего они встали дыбом, как будто меня коротнуло током, я запахнула халат, бегом спустилась по лестнице и уже хотела ворваться в кухню, когда вспомнила картину Егора с голой задницей на обеденном столе…

«Может, туда гранату кинуть для верности?» — пришла в голову забавная мысль. Ну допустим, лишней гранаты у меня под рукой не завалялось, но ведь заклинанием-то можно пульнуть? Здравый рассудок тут же напомнил, что магия в доме смертных — штука вредная и запрещенная, а потому — хватит выпендриваться! Я чертыхнулась и аккуратно постучала по деревянному косяку. Двери на кухню, к сожалению, никогда не закрывались.

— Да, Евочка, проходи, пожалуйста.

— Доброе утро, Егор, Богдан.

Братья подняли на меня глаза, переглянулись, Богдан кашлянул в кулак, а вот Егор ласково улыбнулся и спросил:

— Евочка, ты же знаешь, что нельзя совать пальцы в розетку?

— Туда пальцы не влезают, — буркнула я.