— Если бы ты слышала, как он молил меня о пощаде, — мечтательно протянул Лорхи. — Он ползал на брюхе и умолял сохранить ему жизнь… Но мое копье не знает жалости. Я убил трех медведей, что мне какой-то чужак? Я напоил копье его кровью!

Аска прикусила губу. Вим? Ползал на брюхе и молил о пощаде? Она не могла в это поверить. Аска заметила, что к поясу Лорхи привязана рука великана. Но ведь эту руку оторвал медведь Белки — она своими глазами видела. А Лорхи присвоил чужую добычу. Да какое он имеет право?!

— Ты врешь, — сказала Аска и по тому, как дернулся глаз охотника, поняла, что не ошиблась. — Он жив. Я… Я иду к нему.

— Заткнись! — взвизгнул Лорхи. — Никуда ты не пойдешь! Ты моя женщина и будешь делать то, что я тебе скажу!

— Твоя женщина? — Аска попыталась рассмеяться, но смех походил на хриплый кашель.

Лорхи сплюнул под ноги.

— Я мог бы взять тебя в жены прямо здесь, — протянул он, оглядывая девушку. От его сального взгляда Аске стало тошно. — Но я хочу, чтобы все было как положено. Ты вернешься со мной в Длинный Дом, и там матушка Ши назовет тебя моей женщиной перед всеми навси.

Аска прижалась спиной к шершавому стволу дерева. Облизала сухие губы.

— Нет. Я иду к Виму.

Лорхи зашипел, как змея, которую придавило камнем. Шагнув к девушке, он с размаху отвесил ей пощечину. У Аски искры посыпались из глаз. Лишь бы не закричать, лишь бы не заплакать…

— Я… иду… к Виму…

Лорхи занес руку для новой пощечины. В тот же момент Аска ударила его ногой под колено. Сама не поняла, откуда взялись силы. Лорхи такого не ожидал. Не устояв на ногах, охотник растянулся на земле. Прежде чем он успел опомниться, Аска схватила его за волосы и со всей силы приложила головой о корень. Потом еще и еще — вкладывая в каждый удар всю свою ярость.

Аска била и не могла остановиться. Словно злые духи затмили ее разум. Но сейчас перед глазами все расплывалось в розовом тумане. Голова охотника безвольно мотнулась. Лорхи даже не закричал, лишь жалобно всхлипнул.

Когда Аска его опустила, лицо охотника было залито кровью. Девушка отпрянула, с ужасом глядя на то, что сотворила. Она его убила? Убила человека? Сородича? Все сжалось от ужаса… Не важно, что он хотел с ней сделать. Духи предков никогда не простят ей такого.

Лорхи громко застонал и попытался подняться на четвереньки. Черные капли крови падали на мох. Охотник повернул голову. Выпученный глаз уставился прямо на Аску — красный, как закат перед грозой. Ей еще никогда не доводилось видеть столько ненависти во взгляде.

Шатаясь, Аска поднялась на ноги. Ее трясло так, что она едва не упала. Лорхи протянул руку, пытаясь схватить ее, но не смог дотянуться. Не удержавшись, он упал лицом вниз.

— Я иду к Виму, — пятясь, повторила девушка.

Крик, вырвавшийся из горла охотника, походил на рев раненого бизона. Аска разобрала лишь одно слово — «моя».

Не разбирая дороги, девушка бросилась через лес.

Геликоптер летел, почти задевая брюхом макушки деревьев.

— Долго еще? — прокричал доктор Рашер, силясь переорать рокот двигателя.

Пилот повернулся. Солнце золотом сверкнуло в огромных зеркальных очках.

— Что?!

Доктор едва расслышал его голос. Пилот широко улыбался, однако в его улыбке сквозило что-то хищное. Очки в пол-лица делали его похожим на насекомое с фасеточными глазами. Было в этом что-то абсурдное — стрекоза внутри стрекозы.

Рашер прочистил горло и снова закричал:

— Долго нам еще лететь?

— Нет! — замотал головой пилот. — Пять минут — и на месте!

Для наглядности пилот показал широко раскрытую ладонь.

Доктор вздохнул. Точно такой же ответ он слышал полчаса назад. Пилот ободряюще кивнул. Сверкнула белозубая улыбка, но доктор не мог отделаться от ощущения, что пилот над ним издевается. Только в чем соль шутки, Рашер не понимал.

Доктор посмотрел на Хель. Начальник станции сидела в пассажирском кресле, сложив руки на коленях. Лицо — абсолютно спокойное, казалось, что она спит, да и глаза ее были закрыты. Но не исключено, что Хель внимательно за ним наблюдает сквозь полупрозрачное веко. Не может же человек спать с настолько прямой спиной? Будто жердь проглотила…

Внизу раскинулось бескрайнее лесное море. От ветра, поднятого геликоптером, по нему пробегали волны — расходящимися кругами, как от брошенного в воду камня. Сосны, ели, другие деревья, названий которых Рашер не знал, — и так до самого горизонта. Далеко справа протянулась блестящая полоска, видимо, там находился какой-то крупный водоем.

Рашер не помнил, когда он в последний раз видел настоящее живое дерево. А столько и сразу… В оранжерее на станции росли исключительно чахлые овощи. Здесь же в глазах рябило от буйства растительности. Вот тебе и ледниковый период, время льда и снега.

— Мы подлетаем, — неожиданно сказала Хель. — Франц, опуститесь у того холма.

Рашер подскочил на месте. Голос начальника станции прозвучал спокойно и в то же время заглушил рев двигателя. И как ей это удается?

Улыбка исчезла с лица пилота. Однако ответил он бодро:

— Слушаюсь, фрау начальник станции!

Руки в кожаных перчатках сжали рычаги управления. От рева мотора геликоптера заложило уши. Рашер судорожно глотнул воздух.

— Держитесь крепче, герр доктор, — прокричал пилот. — Заходим на посадку!

Рашер вцепился в подлокотники. Одновременно с этим он подался вперед, пытаясь разглядеть, что же привлекло Хель. Никаких следов перевалочной базы он не заметил. Ни посадочных площадок, ни временных бараков для содержания добытых образцов… По правде говоря, доктор не заметил и места, подходящего для того, чтобы посадить геликоптер.

Франц был отличным пилотом, но доктор сомневался, что он сможет посадить машину посреди леса. Да он переломает лопасти пропеллера о деревья! Доктор живо представил, как геликоптер, объятый пламенем, погружается на дно зеленого моря.

— Не сверните шею, герр доктор, — весело сказал пилот. — Сейчас будет немного трясти.

И словно в подтверждение его слов, летающую машину тряхнуло так, что Рашер едва не вылетел из кресла. Доктор услышал скрип, с которым макушки сосен цеплялись за железные борта. Еще немного и… Рашер видел, как шевелятся губы Франца, но не понял, молится пилот или же чертыхается. Проклятье! Неужели он настолько боится ослушаться Хель, что пойдет на самоубийство?

В тот же момент доктор увидел вытянутую рыжую проплешину, неряшливую кляксу на зеленом полотне леса. Она походила на огромную запятую с длинным извивающимся хостом. Овраг или что-то в этом роде. В жирной точке «запятой» Рашер разглядел небольшую каменную площадку на краю глубокого колодца. Именно туда Франц и направил машину.