Возле их стола появился несколько располневший молодой человек в роговых очках, державший поднос на блестящем кожаном портфеле.

— Можно подсесть к вам? — робко спросил он. — Кажется, свободных мест больше нет.

— Конечно, — ответил Смитбек. — Присаживайся. Мы как раз говорили о тебе. Марго, познакомься с Джорджем Мориарти. Это тот самый человек, который оформляет выставку «Суеверия». — И потряс перед ним своими бумагами. — Посмотри, что сделала Рикмен с моей рукописью! Единственное, чего она не коснулась, — тех мест, где я цитирую тебя.

Мориарти пробежал глазами страницы и посмотрел на Смитбека с почти детской серьёзностью.

— Не удивляюсь. Да и зачем вытаскивать на свет неприглядные подробности?

— Ну что ты, Джордж. Они-то и делают повествование интересным.

Мориарти повернулся к Марго:

— Вы аспирантка, занимаетесь этнофармакологией, так?

— Да, — ответила она, чувствуя себя польщённой. — Откуда вы знаете?

— Я интересуюсь этой темой. — Он улыбнулся и бросил на неё быстрый взгляд. — На выставке несколько стендов посвящено фармакологии и медицине. Я, собственно, хотел поговорить с вами об одном из них.

— Пожалуйста. О чём конкретно?

Она поглядела на Мориарти более пристально. Самый обычный сотрудник музея: среднего роста, чуть полноватый, с каштановыми волосами. Помятый твидовый пиджак серого цвета, как того требуют музейные правила. Вот только наручные часы имеют форму солнечных. И замечательные глаза за стёклами очков: ясные, карие, светящиеся умом. Смитбек подался вперёд и уставился на них.

— Я хотел бы остаться и быть очевидцем этой очаровательной сцены, но, увы, много работы: в среду мне предстоит брать кое у кого интервью в зале насекомых, и нужно закончить текущую главу. Джордж, прежде чем подписывать контракт на киносъёмку своей выставки, посоветуйся со мной.

Он встал, фыркнул и направился к двери, петляя между столами.

8

Джонатан Хэмм пристально поглядел в подвальный коридор сквозь толстые стёкла очков, которые не мешало бы протереть. На его руки в чёрных перчатках были намотаны кожаные поводки, две гончие послушно сидели у его ног. Рядом стоял помощник, а возле помощника — лейтенант д’Агоста со сложенными в несколько раз, покрытыми пятнами чертежами. Позади него прислонились к стене двое полицейских, вооружённые скорострельными «ремингтонами» двенадцатого калибра.

Д’Агоста полистал чертежи.

— Собаки не могут взять след? — раздражённо спросил он.

Хэмм испустил долгий вздох.

— Гончие. Их не вывели на след. И здесь слишком много запахов.

Д’Агоста что-то буркнул, вынул из кармана изжёванную сигару и стал подносить ко рту. Хэмм поглядел ему в глаза.

— Ах да, — спохватился д’Агоста и сунул сигару обратно.

Хэмм потянул носом воздух. Сырой. Хорошо. Но больше ничего хорошего в этой прогулке нет. Хуже всего обычная тупость полицейских. Что это за собаки? — спросили они. — Нам нужны ищейки. Гончие, объяснил он. В нормальных условиях они способны найти заблудившегося человека после метели по трёхфутовым сугробам. Но эти условия, думал Хэмм, нормальными не назовёшь.

Место преступления, как водится, было загрязнено, затоптано. Пахло химикалиями, красками, побелкой, множество людей прошагало туда-сюда. Кроме того, основание лестницы было буквально залито кровью; даже восемнадцать часов спустя воздух был насыщен её запахом, будоражившим собак.

Сперва они сделали попытку пустить гончих по следу с места преступления. Когда ничего не получилось, Хэмм предложил отойти подальше.

Гончих не тренировали для работы в помещении. Естественно, псы были сбиты с толку. Но это не его вина. Полицейские даже не сказали, человека они ищут или животное. Может, и сами не знают.

— Сюда, — позвал д’Агоста.

Хэмм передал поводки помощнику, тот двинулся вперёд, гончие обнюхивали пол.

Первым делом они облаяли хранилище костей мастодонта: когда открыли дверь, оттуда хлынул запах парадихлорбензола. Пришлось полчаса ждать, пока у собак восстановится чутьё. А затем последовал ещё ряд хранилищ со шкурами животных, гориллами в формальдегиде, холодильник, наполненный образцами фауны, комната, полная человеческих скелетов.

Они подошли к арочному проёму с открытой железной дверью, за которой находилась ведущая вниз каменная лестница. На ней было темно.

— Там, должно быть, подземная тюрьма, — нервно хихикнул один из полицейских.

— Лестница ведёт в нижний подвал, — сказал д’Агоста, взглянув на чертёж. Протянул руку, и один из полицейских подал ему длинный фонарик.

Короткая лестница окончилась в туннеле, выложенном кирпичом «в ёлочку», сводчатый потолок был чуть выше человеческого роста. Помощник с собаками шёл впереди, Хэмм и д’Агоста за ним. Замыкали шествие двое полицейских.

— Пол мокрый, — заметил Хэмм.

— Ну и что? — спросил д’Агоста.

— Если по туннелю течёт вода, никаких следов здесь не найти.

— Меня предупредили, что луж следует ожидать, — ответил д’Агоста. — Но вода течёт, когда идёт дождь, а сейчас на улице сухо.

— Это уже лучше, — сказал Хэмм. Они дошли до места, где сходилось четыре туннеля, д’Агоста остановился и взглянул на чертёж.

— Почему-то я так и думал, что вам потребуется взглянуть на него, — сказал Хэмм.

— Вот как? — отозвался д’Агоста. — В таком случае должен вас удивить. На этом чертеже нижнего подвала нет.

Когда собаки заскулили и принялись неистово сопеть, Хэмм внезапно насторожился.

— Сюда. Быстрее.

Собаки заскулили снова.

— Они что-то унюхали! — сказал Хэмм. — Наверняка чистый след. Смотрите, как шерсть у них встала дыбом! Посветите сюда, я ни черта не вижу.

Собаки напряглись, подались вперёд, подняли носы и стали нюхать воздух.

— Смотрите, смотрите! — сказал Хэмм. — Запах в воздухе. Чувствуете ток воздуха? Надо было взять спаниелей. У них самое лучшее верхнее чутьё!

Полицейские вышли вперёд, один светил фонариком, другой держал наготове оружие. Туннель впереди снова раздвоился, собаки свернули направо и побежали рысцой.

— Осторожнее, мистер Хэмм, там может быть убийца, — сказал д’Агоста.

Собаки неожиданно подняли оглушительный лай.

— Сидеть! — приказал помощник. — К ноге! Кастор! Поллукс! К ноге, чёрт возьми! — Собаки, не обращая внимания на команду, рвались вперёд. — Хэмм, нужна помощь!

— Что это с вами? — воскликнул тот, подойдя к обезумевшим собакам и пытаясь схватить их за ошейники. — Кастор, к ноге!

— Утихомирьте их! — рявкнул д’Агоста.

— Вырвался! — крикнул помощник, когда одна из собак стрелой бросилась в темноту. Они побежали следом за ней.

— Чувствуешь запах? — спросил Хэмм, резко останавливаясь. — Чёрт возьми, чувствуешь?

Их внезапно окутала едкая козлиная вонь. Другая собака, обезумев от волнения, заметалась, задёргалась и неожиданно вырвалась.

— Поллукс! Поллукс!

— Постойте! — вмешался д’Агоста. — Забудьте на секунду о собаках. Пойдём упорядочение. Вы двое — впереди. Снимите оружие с предохранителей.

Полицейские повиновались.

Впереди, в гулкой темноте, лай стал тише, потом прекратился. Несколько секунд тишины. Затем из туннеля донёсся ужасный, пронзительный вопль, похожий на визг шин по асфальту. Полицейские переглянулись. Вопль оборвался так же внезапно, как возник.

— Кастор! — воскликнул Хэмм. — О Боже! Он ранен!

— Назад, Хэмм, чёрт побери! — рявкнул