— Что этот мужчина здесь делал? — быстро спросил Голубев.

— Музыканта хотел дождаться, но тот поздним вечером домой заявился.

— Долго ждал?

— Во двор он зашел около десяти. Аккурат я с Димой из квартиры вышла. С полчаса посидел со мной на этой вот лавочке. Потом где-то по райцентру часа два мотался. Вернулся уже после обеда. Еще минут двадцать о разных пустяках со мной поговорил. Признаться, я без охоты с ним разговаривала и прямо высказала, мол, чего-то ты, гражданин, не вызываешь у меня доверия. Он не обиделся. «Тебе, — говорит, — мать, прокурором надо работать. Но в данный момент подозрения твои ошибочны». — «А какая нужда приспичила к хромому музыканту?» — спросила. «Дружки мы с ним. Хочу подработку дать». После этих слов закурил папиросу и быстренько испарился. Вечером, когда музыкант домой прибыл, рассказала ему о «дружке». Тот удивился: «Нет у меня, бабушка, такого друга, с золотыми зубами».

— Не испугался?

— А чего пугаться? Только плечами передернул.

— Как он вообще, музыкант?..

— Безотказный, услужливый паренек. По ремонту музыки большой спец. Соседи распознали, ну и зачастили к нему с просьбами насчет неисправных телеков да прочего радио. Наше бытовое обслуживание без радости встречает клиентов. Придешь в бытовку, а там то нахамят, то запчастей нету, то очередь такую создадут, что и до морковкиного заговенья не дождешься починки. А музыкант придет в дом, покумекает возле неисправного телека, смотришь, тот разом и заиграл как новенький… — Старушка помолчала. — И, главное, вроде из чистого интереса неисправности устраняет, денег за починку с соседей не берет. Только материалы просит оплачивать. Ну это и понятно: не станет же мастер из собственного кармана еще и запчасти доставать. Скажи, не так?..

— Так, — согласился Слава.

Разговор со старушкой вдохновил Голубева. Он почувствовал внутренний подъем еще и оттого, что инвалид Зуев был, кажется, порядочным человеком. Вообще-то Слава не делил потерпевших на положительных и отрицательных, но порядочных людей, когда волею случая или злого умысла на них обрушивалось несчастье, жалел больше. Поэтому при раскрытии преступлений, где пострадали невинные люди, Голубев работал вдохновеннее и напористее.

Взяв мысленно на заметку «золотозубого в тюбетейке», как про себя окрестил Слава мужчину, показавшегося Федосье Андреевне подозрительным, он поинтересовался у старушки, в какое время прибыл Зуев домой в понедельник вечером.

— Сразу после ужина со стороны железнодорожного вокзала пришел. Налегке, без багажа, — ответила Федосья Андреевна.

— Бывало, и с багажом появлялся?

— Иногда подкатывает к подъезду на такси. То какие-то коробки привозит, то, видала, телевизор как-то выгружал.

— А клиенты к нему на машинах не приезжают?

— Теперь машин развелось, не сразу поймешь, кто к кому едет.

— Когда вы последний раз видели музыканта?

Старушка, будто считая, принялась загибать пальцы:

— После ужина во вторник Дима тут в песочке копался, а я на лавочке так же сидела. Аккурат в это время музыкант и появился с красивенькой барышней Поздоровался со мной. Я пошутила: «Никак невесту подхватил?» Он сконфузился: «Сестренку, бабушка, на вокзале встретил. Из Новосибирска приехала». Вот и все.

— Больше не видели?

— Нет. Барышню ту сегодня видала. С нашим участковым милиционером куда-то из дому уходила.

— Другие «сестренки» здесь не надоедают?.. — опять намекнул Слава.

— Ни-ни! В этом отношении очень скромный паренек.

С улицы во двор вошла высокая девушка в модной курточке и белых «бананах». Увидев ее, старушка доверительно шепнула Голубеву:

— Глянь, моя Татьяна тут как тут. Во, в какую лосиху вымахала…

— Надо бы узнать, у кого она пленку с американским роком купила, — быстро сказал Слава.

— Сейчас узнаем. Татьяна!.. — окликнула девушку Федосья Андреевна.

— Что, бабуленька?

— Ходи-ка, милка, сюда…

Девушка неторопливо подошла к скамейке. Скосив ироничный взгляд, поздоровалась с Голубевым. Старушка снизу вверх посмотрела на нее:

— Скажи, милая, где продают американскую музыку, которой ты мне всю голову заглушила?

— В магазине.

— В каком?

— Где радиотовары.

— Не винти! В советских магазинах таким безобразием не торгуют, — старушка кивком указала на Голубева. — Между прочим, этот гражданин из милиции.

— Бабулька!.. — Девушка, наигранно испугавшись, расширила чуть подкрашенные глаза. — Нельзя пугать детей милицией. Это запрещено. Наша милиция — лучшая в мире.

Татьяна оказалась не из робкого десятка и с юмором. Разговорившись с ней, Слава узнал, что японскую кассету для портативного магнитофона она действительно купила за девять рублей в районном магазине радиотоваров, а музыку записал на пленку Лева Зуев бесплатно.

Беседу с Федосьей Андреевной Голубев закончил в сумерках. Когда он зашел в квартиру Зуева, чтобы выяснить, не знает ли Люба золотозубого человека в тюбетейке, Бирюков уже собрался уходить. Они остановились в небольшой прихожей, тускло освещенной настенным светильником. По словам Любы, среди знакомых брата не было мужчин с золотыми зубами, и тем более никто из них не носил редкую для Сибири тюбетейку.

На этом Бирюков и Голубев расстались с Любой. Перед тем как разойтись по домам, обменялись информацией.

— Игнатьич, почему Зуев написал заявление о краже магнитофона, а в милицию не передал?.. — спросил Слава. — Тебе не кажется, что он из страха придержал свою бумагу?

— Может, из страха, а может, просто не успел, — ответил Антон и показал цветную фотографию Каретниковой: — Не встречал эту красавицу?

— Нет, — внимательно посмотрев на снимок, сказал Голубев.

— Ты вот что… Завтра утром пригласи участкового Дубкова и вместе с Владимиром Евгеньевичем помогите Любе Зуевой организовать похороны брата.

— Игнатьич, я в похоронных делах — профан. Там ритуалы…

— Без ритуалов, Слава, по-человечески. Кстати, приглядись, кто приедет проститься с Зуевым.

— Сейчас меня больше интересует, кто увез Зуева из дома, — сделав ударение на слово «кто», со вздохом проговорил Голубев.

— Надо искать его связи. Без них ничего не сделать.

Утреннее оперативное совещание у начальника районного отдела внутренних дел подполковника Гладышева, как обычно, началось с доклада дежурного. За прошедшую ночь происшествий в районе не случилось, поэтому доклад носил чисто формальный характер и занял не больше двух минут. По заведенному правилу, после дежурного Гладышев предоставил слово Бирюкову. Когда Антон подробно рассказал о деле Зуева, подполковник нахмурился: