Чтобы эту спасительную мысль отметить и закрепить, а заодно окончательно успокоиться, Аня зашла в супермаркет (хорошо, что они работают круглосуточно, а то засиделись они с Маринкой!), накупила всякой вкусной еды, журналов и уже с чистой совестью подалась домой.

Открыв дверь, Аня оторопела. У нее в квартире совершенно точно кто-то был. Она явно слышала женское хихиканье, сопенье и вообще какие-то подозрительные звуки.

«Ну, мамочка дает…» – подумалось Ане.

Вторая мысль была умнее: мамочка все же уехала не куда-нибудь, а в Польшу. Значит, в квартире был кто-то чужой.

Аня тихонько опустила пакеты на пол, нащупала рукой что-то металлическое и длинное и, стараясь не дышать, осторожно двинулась к спальне – откуда и доносились звуки. Добравшись до двери, она кошкой бросилась на выключатель, врубила свет и заорала срывающимся голосом:

– Руки вверх!!! Сейчас всех порешу! – И потом уже во всю силу легких завопила: – Помогите-е-е-е!!!

– Молчи, дура, что ли?!! – испуганно завопили в ответ.

И Аня увидела… Сонечку! Да еще в какой пикантной ситуации! И с кем?!! С бывшей институтской любовью самой Анны – с Толиком Бабенко, из-за которого Аня и уехала когда-то в Санкт-Петербург!!!

– Ох, и ни фига себе… – охнула Аня.

– Анька?! Вот это встреча! А чего ты обувную ложку схватила? Бить меня будешь? Слышь, Сонька! А она меня еще любит! Я ж тебе говорил, что старая любовь не краснеет… не ржавеет! – невыразимо обрадовался Сонечкин любовник. – Анечка, а ты что, уже приехала из Питера?

– Нет, я еще там… – перекривившись, фыркнула Аня. – Сонька, одевайтесь и выметайтесь! Совсем совести нет, ко мне этого урода притащила! Вот и волокла бы его к себе.

– Так там же… этот… Савушкин… – ничего не понимал Бабенко. – А он же… он же муж, вдруг ему не понравится?

– Да что ты?! Ну чего ему не понравится-то? Все мужья приходят в восторг, когда их жены по спальням с чужими мужиками бегают! – вздернула брови Аня. – А ты что, мужа стесняешься, да? О-бал-деть, какую мы совесть отрастили!.. Сонька, даю тебе пять минут!

И Аня в гневе грохнула дверью.

Она только затащила сумки на кухню и стала выгребать все, что купила, а к ней уже нарисовалась влюбленная парочка. Сонечка стыдливо запахивала на груди Анин халатик, а Толик, боясь пропустить хоть словечко, притащился на кухню с джинсами и теперь скакал на одной ноге, пытаясь попасть другой в штанину.

– Слышь, Ань, а чего ты мне не позвонила, когда приехала? – невинно спрашивал он, прыгая по всей кухне. – Сонь, а ты-то что молчала? Вот мне б интересу с тобой тут кувыркаться! Я б Ане предложил… дружбу… Ань, а чего, правда, что твоя матушка в Польшу на ПМЖ укатила? И квартиру тебе оставила, да?

– Соня, – не глядя на бывшего любимого, устало проговорила Аня. – Я же просила, чтобы через пять минут вас здесь не было. Что надо этому тушканчику?

– Ты что-о-о? – выкатила на нее глаза Сонька. – Это ж не тушканчик! Это ж человек! Он еще с нами в институте учился, а ты с ним встречалась. Ну? Не помнишь, что ли? Толик Бабенко!

– Соня, вон, – спокойно сказала Аня и указала на дверь.

– Сонька! Ну чего стоишь? – активно поддержал хозяйку квартиры Бабенко. – Ты уже всем надоела! Сказали «вон», значит, тихонько вещички собрала и…

– И ты тоже, – с ледяным спокойствием добавила Аня.

– Нет, я-то как раз не тороплюсь, – наконец застегнул штаны Толик. – Я ведь чего сюда пришел? Я ведь как раз с тобой хотел переговорить по поводу… ой, ну как похорошела! Скажи, Сонька!.. Сонька, чего надулась-то, как жаба на бабу! Похорошела, говорю, Анька-то?

И все же такая грубая лесть у Ани восторга не вызвала. К тому же она уже стала большой девочкой и прекрасно видела, зачем именно приходил Толик. И, что самое интересное, ей было не больно, что ее прежний любимый вот так запросто таскается по всем кроватям, ей было неприятно, что хорошенькая Сонечка с совершенно невинным взором наставляет рога такому, в общем-то, неплохому парню, как Данька. А тот ведь вот он – за стеной.

– Соня, уходите… – еще раз сказала Аня и повернулась к плите.

– Нет, погоди, как это «уходите»?.. – суетился возле нее Толик, бросая полные вожделения взгляды на малосоленую форель, которую Аня купила для собственной услады. – Мы, Анечка, с тобой сто лет не виделись, а ты сразу – «пошли вон»!

– Нюся, это совсем не то, что ты подумала, – наконец разлепила уста Сонечка.

– Никогда не зови меня Нюсей, – сквозь зубы процедила Аня. – И я совсем не собираюсь чего-либо думать. Я просто хочу отдыхать, у меня свои планы на вечер.

– Но ведь ты сказала, что уедешь к Ленке в деревню! – обиженно надула губки Сонечка.

– Да! И потом – что это у тебя за планы такие образовались? – оскорбленно задергал бровями бывший бойфренд. – Между прочим, старая любовь…

– …не краснеет, я уже слышала, – проговорила Аня и потянулась к телефонной трубке. – Ну? Мне милицию вызывать или удалитесь по доброй воле?

Парочка недовольно направилась к двери.

– Во-о-от прицепилась: давай встретимся, давай встретимся, – ворчал в прихожей Толик. – Можно подумать, я без тебя не мог с Анькой встретиться. Это ж надо – так меня подставить!

– Ой, да выкинь ее из головы, – совсем тихо бурчала Сонечка. – Она замуж выходит за питерца. Говорит, красавец, не чета нашим городскими охламонам.

– Ха, точно, у нас такие мужики! – фыркнул Толик, но тут же спохватился: – Не, погоди-ка, а чем это ей наши не нравятся? Я, между прочим, в конструкторском бюро работаю!

Дальнейшее выражение недовольства она уже не слышала – за непрошеными гостями захлопнулась дверь. И, что особенно тронуло, обиженная Сонечка так и удалилась в ее халатике.

– Блин… теперь постель менять надо… – расстроенно вздохнула Аня и принялась вытряхивать подушки из наволочек.

Уже совсем ночью, когда Аня все же приняла ванну и, распаренная и умиротворенная, уселась к телевизору, в дверь позвонили. Аня лениво подошла открывать. На пороге стояла Сонечка со свернутым халатиком в руках.

– Давно не было, – перекривилась Аня. – Все. Давай халат и топай… куда-нибудь уже.

– Спасибо, – покраснела Сонечка и уверенно шагнула в прихожую.

– Я имела в виду – к себе! Домой. Или к очередному любовнику, – повысила голос неприветливая подруга.

– Ах, Нюся, ты ведь ничегошеньки не знаешь, – со слезой в голосе проговорила Сонечка и даже с надрывом всхлипнула. – Мне надо… я тебе хочу рассказать одну тайну!

– Да можешь не рассказывать, я после этой тайны только-только постельное белье поменяла.

– Хамка! – взвизгнула Сонечка. – Пошлячка! Тебе бы только о постели думать! А тут! Тут… смерть!