– Что именно?

– Вы осенили себя крестным знамением и произнесли имя Пресвятой Девы.

– Конечно. Я всегда обращаюсь к защите Небес, когда повеет серой и адом.

– Так вот вы какого обо мне мнения. Решили, будто я дьявольское отродье?

– Упаси бог, сеньорита. Вы лишь заблудшая овечка, но тот, кто позволил вам забить свою девичью головку подобным еретическим вздором, уж он-то истинный пособник дьявола.

Я и раньше слышал, что ее отец был более чем снисходителен к своей дочери, но сейчас был поражен тем, какой урон способна нанести подобная вседозволенность уму бедной девушки.

– Неужели вы думаете, что если у женщины есть мозги и она использует их на что-то, помимо ведения домашнего хозяйства и детей, она демон?

– Не демон, сеньорита, но, используя разум не по назначению, женщина неминуемо наносит ему урон. – Я погрозил ей пальцем. – Это не только мое мнение: все мужчины разделяют его. Музыка, философия, стишки – эта премудрость для священников и ученых, а женщинам думать о таких вещах незачем, да и вредно.

Всем известно, что женский ум не способен постичь что-либо выходящее за пределы интересов семьи и домашнего хозяйства. Как и пеоны, женщины обладают ограниченным интеллектом. Конечно, они не estúpidоs, не тупицы, просто им не дано разбираться в делах, действительно важных, – в политике, например, торговле или породистых лошадях.

– Женщинам следует читать книги и изучать мир, – сказала Ракель.

– Место женщины на кухне и в постели мужчины.

Она бросила на меня взгляд, исполненный гневной решительности.

– Мне жаль, сеньор, если вы считаете, что я буду вам неподходящей женой.

И она вышла с таким оскорбленным и негодующим видом, что мне даже пришлось идти следом и пускать в ход свои чары, чтобы загладить обиду. Из двух зол следует выбирать меньшее: лучше уж иметь дело с начитанной женой, чем выгребать навоз.

Так или иначе, размолвка при первом знакомстве не помешала мне ухаживать за Ракель как положено: я подарил нареченной золотое ожерелье с жемчугом, стоял под ее балконом субботними вечерами и распевал любовные серенады под гитару, а разговоров о книгах и всяческих премудростях мы избегали. Втайне я опасался того, что вред, причиненный ее нежному уму этими горами слов и идей, уже непоправим. Сумею ли я исправить положение? Сможет ли она исполнять свои обязанности жены?

Я обсуждал эти опасения со своими собутыльниками и приятелями – compañeros, и все мы сошлись на том, что главный виновник всех бед Ракель – ее отец. Слабак и глупец, он сам помешался на книжках и дочь свою испортил. Когда в доме аж больше сотни томов, у кого угодно ум за разум зайдет.

Несколько щеголей с paseo нанесли еще один удар по моему самолюбию, когда стали высмеивать Ракель за то, как она порой ездит верхом. Вообще-то женщины, как известно, ездят на caballos, лошадях, верхом, но самым нелепым манером, в так называемом женском, или боковом, седле, приспособлении смехотворном и неуклюжем. Некоторые даже позволяют себе выезжать таким образом на paseo. Бывало, что мужья, vaqueros или владельцы небольших ранчо, катали своих жен на лошадях или мулах, ведя животных под уздцы, но с Ракель дело обстояло иначе: она ездила на лошади как мужчина – у нее на сей случай имелись особые юбки-брюки, и верхние и нижние. ¡Dios mío! Боже мой, похоже, весь город смеялся надо мной.

Правда, стоило мне направить Урагана в сторону злопыхателей, как насмешки стихали: все светские сплетники знали, что я в отличие от них не просто ловелас из светских салонов и задевший мое достоинство будет иметь со мной дело на поле чести. А это не шутки, потому что свои большие шпоры я носил не только по праву рождения, но и потому, что великолепно держался в седле, правил конем, стрелял на всем скаку, – словом, превосходил в этом самых лучших vaqueros со своей гасиенды. Я на всем скаку, рывком за хвост, валил с ног быка, и все эти напыщенные павлины с paseo были прекрасно осведомлены о моих способностях. Меня могли за это не любить, но уважать приходилось.

Однако поведение Ракель было столь скандальным, что заткнуть рты всем сплетникам оказалось не под силу даже мне. Я посоветовался с друзьями, теми, с кем вместе бражничал и развлекался со шлюхами, и мы пришли к выводу, что моей невесте нужна сильная рука. Будет лучше, если она еще до свадьбы поймет, что я ее господин и повелитель.

Поразмыслив над этим советом, я решил соблазнить Ракель, чтобы выяснить, насколько образование повредило моей невесте и сумеет ли она исполнять самые важные супружеские обязанности. План этот, однако, был сопряжен с риском, ведь если Ракель забеременеет, разразится скандал и мы оба потеряем лицо. Впрочем, всякий ловкий кабальеро владеет искусством прерывать совокупление; если помните, за этот самый грех Господь покарал Онана. Если бы я оставил свое семя в лоне шлюхи или служанки, беременность обошлась бы без последствий. Закон игнорирует отпрысков подобных случайных связей, не предоставляет им никаких привилегий или прав. Однако женщина из общества – это совсем другое дело: опозорить ее значит навлечь на себя гнев Господа, не говоря уж о заряженных пистолетах ее родичей-мужчин и неизбежном финансовом возмещении.

Пусть Ракель и была метиской, ее отец оставался гачупино, к тому же богатым и влиятельным. В таких семьях девичья невинность ценится весьма дорого, причем не только как добродетель, но и как товар, позволяющий заключить выгодный брак. Стало быть, виновный в порче товара должен возместить ущерб.

Конечно, от мужчины никто целомудрия не требует: то, что он волен совокупляться за пределами брачного ложа, представляется само собой разумеющимся. Господь, в несказанной мудрости своей, одарил мужчину неуемной тягой к женской плоти, а стало быть, и правом удовлетворять свое желание.

¡Аy de mí! По правде говоря, намерение согрешить с esposa, нареченной, никак нельзя было считать мудрым, но мои разум и тело не всегда повиновались общественным установлениям.

Однажды вечером, после ужина, я уговорил Ракель прогуляться со мной в их семейном саду. Я был в веселом настроении, мой желудок был полон чудесным пивом и еще более славным вином. Вечер выдался мягкий, даже теплый, и воздух благоухал розами. Единственной помехой моему плану была пожилая тетушка, которая сопровождала нас во время прогулки, поскольку молодой девушке из хорошей семьи даже для прогулки в ее собственном саду необходима дуэнья. Наконец тетушка устало присела на каменную скамью и закрыла глаза.

– Бедняжка, она старенькая и притомилась, – промолвила Ракель заботливым тоном.

Грудь пожилой женщины ритмично поднималась и опадала в равномерном ритме.

– Она выпила слишком много вина.

Я бесцеремонно привлек девушку к себе и обнял ее, готовый поцеловать.

– Нас могут увидеть.

– Поблизости нет никого, кроме твоей тетушки. Посмотри: старушка крепко спит, – прошептал я. – Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать, – пробормотал я дрожащим от желания голосом и, схватив девушку за руку, потащил к кустам.