желательно – с адресами их проживания. Запросить такую информацию можно было либо у мастера Иных Атланты, либо через тайные фонды архива судов, хранивших сведения обо всех представителях ИГР. В данный момент Вэл склонялась к мысли наведаться к мастеру. Судья усмехнулся, прочитав по лицу все её мысли, и протянул ей скреплённые между собой листы. В них содержались сведения о высших демонах с пометкой об их разновидности и с указанием места проживания – где-то с полным адресом, где-то лишь округ, закреплённый за определённым мастером: Иные тоже имели право на охрану их личных данных.

– Спасибо! – выпалила Вэл, прижимая к груди драгоценные листочки.

– Пожалуйста, – флегматично ответил Кэмпбелл. Когда она уже дошла до двери, он спросил: – Не составите мне компанию на ланче?

Вэл замерла, как кролик перед удавом. К чему это приглашение? Неужели блистательному юристу не с кем скоротать время на перекус? Колонки светской хроники в газетах Атланты утверждали нечто прямо противоположное. О нет, судья не был замешан ни в каких скандалах! Однако на всех официальных городских мероприятиях он появлялся с элегантными дамами высшего общества, а сплетни то и дело доносили слухи о его намерении обрести статус не только чрезвычайно важного, но и женатого человека. У Вэл в ближайших планах на личную жизнь царила зияющая пустота, и она совершенно не намеревалась заполнять её. Ей и одной попытки хватило на всю жизнь. Чисто гипотетически, она предполагала, что встретит когда-нибудь достойного мужчину, которому сможет поверить настолько, чтобы создать с ним крепкую семью. Наверняка встретит... лет через сто. Но им точно не будет Брэд Кэмпбелл!

Язвительные слова: «Это обязательная благодарность за услугу, ваша честь?», завертелись на кончике языка и ещё два десятка лет тому назад наверняка сорвались бы с него. Однако нынешняя Вэл успела научиться сдержанности и промолчала. Она и без того как воочию представляла себе реакцию судьи на такое высказывание! Его лицо превратилось бы в мраморную маску, губы сжались бы в тонкую нить и высокомерно процедили в ответ: «Совсем необязательно облекать отказ в оскорбительную форму». Это замечание было бы справедливым и ей пришлось бы извиняться со всей доступной ей вежливостью.

Несмотря на то, что возможность чтения мыслей опровергалась всей современной магической и физической наукой, Кэмпбелл, казалось, сумел прочитать в голове Вэл и этот прокрутившийся в ней диалог. Он невесело усмехнулся, сунул руки в карманы брюк и с деланным безразличием отвернулся к окну.

– Простите, у меня много дел, – выдавила Вэл, и судья коротко кивнул, принимая объяснение её отказа.

– Удачи вам в расследовании. Постарайтесь хоть на этот раз не впутаться в неприятности, – язвительно бросил он, продолжая упорно рассматривать пожухлую траву внутреннего дворика здания суда.

Что ж, если день оказался безнадёжно провальным, есть надежда, что вечер сложится приятнее. Хотя бы потому, что быть хуже он просто не сможет!

.

В сыскной конторе Вэл уже дожидались первые итоги расследования, проведённого людьми Дона Шепарда. Владелец конторы – обманчиво добродушный на вид розовощёкий красавец – подтолкнул к ней флешку с информацией, кратко излагая основную суть добытых сведений:

– Хью Энсли – оборотень, его жена – человек. Состояли в браке семьдесят лет, имеют шестерых взрослых детей, обо всех более подробно рассказано в материалах расследования. Со слов всех друзей и знакомых супруги нежно любили друг друга. Внезапно вскрывшаяся измена Нелли Энсли глубоко потрясла их ближний круг, все отказываются верить в её предательство. Но это лирика, из важного имею сообщить следующее: не удалось обнаружить никаких признаков того, что убитая поддерживала связь с каким-то посторонним мужчиной, зато установлено, что она сильно переживала о подступающей старости и даже лечилась от депрессии в кризисном центре Лос-Анджелеса, специализирующемся на проблемах Иных.

– Когда проходила курс лечения?

– Полгода назад.

– О её диагнозе узнали из карты пациента в центре?

– Кто же покажет частным детективам карты пациентов? Так говорит её старший сын, живущий в Атланте, и ещё есть показания работниц детского сада, из которого как раз полгода назад уволилась миссис Энсли. – Вэл демонстративно откинулась на спинку стула, всем видом выражая повышенное внимание к словам Шепарда, и эльф рассказал: – Один из детей назвал её старушкой, и Нелли Энсли разрыдалась, напугав ребёнка, и в тот же день написала заявление об увольнении. Она проработала в этом саду десять лет, очень любила детишек и была на хорошем счету, заведующая садика до сегодняшнего дня надеялась, что она к ним вернётся.

– Я думала, миссис Энсли жила на обеспечении мужа.

– Хью Энсли зарабатывал достаточно много, чтобы жена могла себе позволить не работать, но Нелли говорила, ей скучно в доме, который покинули все их дети. Внуков к ним привозили лишь на каникулах и выходных, а она искренне любила детей, оттого и подрабатывала в небольшом частном садике. С ролью домохозяйки она смирилась только после выписки из кризисного центра.

– Получается, лечение ей не помогло, – задумчиво подытожила Вэл. – Что по дню смерти? Ей кто-то звонил накануне, помимо родных и друзей?

– Высшие демоны не звонили точно: ни в день перед роковой ночью, ни ранее, я проверил все входящие и исходящие звонки на её мобильный телефон. Не вздёргивай брови так выразительно, я спас тебя от необходимости выпрашивать эту информацию у полицейских, которые, конечно, могут раздобыть её законным путём, но вряд ли станут утруждать себя этим по просьбе адвоката обвиняемого. Твой Тони шерстит переписку убитой в социальных сетях, но, боюсь, там тоже глухо.

– Погоди, не мог же в спальню Энсли неожиданно залететь совершенно незнакомый хозяйке демон и мигом склонить её к разврату? Она же должна была где-то с ним познакомиться и договориться о свидании в отсутствие мужа? У неё мог быть другой телефон, не известный близким?

– Мог, само собой. В нашей стране, как тебе известно, не обязательно предъявлять паспорт для покупки сим-карты. Закон об обязательной регистрации абонентов пытаются принять уже лет сто, но всё безуспешно: граждане Америки слишком дорожат правом не афишировать свою личную жизнь и совершать звонки анонимно. Однако если полицейские отыскали тайный телефон миссис Энсли, то они упорно молчат об этом.

– Мне надо установить личность её любовника и переговорить с ним до понедельника, – нахмурилась Вэл.

– Не представляю, каким образом можно провернуть это дельце, красотка. Ты ещё просила проследить за Берти Янгом. Так вот: за ним следят, пока ничего любопытного заметить