– Не сейчас. Придется и этим заняться.

– Звонят люди.

– Знакомые?

– Есть знакомые, есть незнакомые. Ничего хорошего не говорят.

– Не бери трубку. Я пришлю тебе сообщение на мобильный, когда что-то узнаю.

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю.

Я повесил трубку. Нашел в списке номер Дина Олверсона. Дин почти десять лет лечился у меня: он страдал ревматоидным артритом. Его жена подружилась с Фрэн, и мы временами бывали у них в гостях.

При Билле Клинтоне Дин был заместителем госсекретаря. Ушел в отставку после долгой и успешной дипломатической карьеры. Если кто-то и мог мне помочь увидеться с сыном, только он.

Дин ответил с первого гудка.

– Пол, – сказал он, – я не могу с тобой говорить.

– Он мой сын, Дин. Я должен знать, что с ним все нормально.

– Он застрелил кандидата в президенты. Уверяю тебя, о нем позаботятся.

Этого было мало. Отец Дэнни с каждой минутой все глубже увязал в бюрократических лабиринтах.

– Мне этого мало, – сказал я. – Его объявили террористом. Ему нужен адвокат. Нужно справедливое разбирательство. Он никак не мог этого сделать. Мой сын всегда был либералом и демократом. Состоял в Гринпис. Ради бога, он же в Техасе работал на этого типа. Стал бы такой мальчик стрелять в Джея Сигрэма?

Молчание было таким долгим, что я испугался, не разъединили ли нас.

– Жди звонка, – сказал мне Олверсон и повесил трубку.

Джей Сигрэм не был первым политиком, убитым теплым июньским вечером в Лос-Анджелесе. 5 июня 1968 года в кухне отеля «Амбассадор» застрелили Роберта Кеннеди. Это случилось через несколько минут после полуночи. Он только что победил в праймериз Калифорнии и уже считался будущим президентом Соединенных Штатов. В своем выступлении он сказал: «Итак, благодарю вас всех, продолжим в Чикаго и давайте победим и там». Сошедшего с трибуны Кеннеди провели через буфетную и кухню при бальном зале. Маленький темноволосый человечек преградил ему дорогу со словами: «Кеннеди, сукин ты сын!» Он сделал несколько выстрелов из автоматического пистолета 22-го калибра. В Кеннеди попали три пули: две – в туловище, одна – в голову.

Убийцу свалили наземь присутствующие, среди которых были футболист Рузвельт Гриер и писатель Джордж Плимптон. Плимптон позже вспоминал «огромные умиротворенные глаза» молодого человека. В больнице Доброго самаритянина Кеннеди сделали переливание крови. Врачи провели срочную трахеотомию, после чего – операцию на мозге с целью удаления пули.

Он умер через двадцать четыре часа.

Арестованный убийца отказался назвать свое имя.

«Я желаю сохранить инкогнито», – сказал он.

Говорил о бирже и задавал философские вопросы о природе справедливости. Его описывали как «темнокожего, с курчавыми волосами». Кто-то считал его филиппинцем, другие мексиканцем или кубинцем. Позже, когда фотографию показали по телевизору, его опознал брат Адиль. Убийцу звали Серан Серхан. Он был иммигрантом из Палестины, уроженцем Иерусалима. Пятый из девяти детей, Серхан в возрасте двенадцати лет иммигрировал с семьей в Америку. Он признавал себя антисемитом и ненавистником Израиля. Посещал школу Джона Мюира и городской колледж Пасадены. Некоторое время работал на бегах в Санта-Аните и в магазине здорового питания в Пасадене.

После опознания полиция отправилась к нему домой, где нашла подробные записи уличающего содержания. В дневниковой записи от 18 мая 1968 года Серхан писал: «Моя решимость уничтожить РФК все неколебимее… РФК должен умереть… РФК должен умереть. Роберта Ф. Кеннеди необходимо убить до 5 июня 68». Воспитанный в ненависти к Израилю, которая в месяцы перед убийством стала маниакальной, он говорил: «За кулисами повсюду евреи». И признавался, что он «не псих, если речь не идет о евреях».

Отец Серхана был властным человеком, склонным к физическому насилию. В 1957 году, через год после переезда в Америку, он, бросив семью, вернулся в Иорданию. Серхану было тринадцать. Больше он не виделся с отцом.

После убийства друзья Серхана рассказывали, что он часто восхищался Адольфом Гитлером и его «решением» еврейского вопроса.

Через десять лет после отъезда отца, 5 июня 1967 года, Израиль и Египет начали войну. Иордания, подписавшая с Египтом пакт о взаимной обороне, атаковала Израиль с востока. За шесть дней Израиль захватил контроль над Синайским полуостровом, сектором Газа, Западным берегом и Голанскими высотами. Египет и Иордания проиграли войну, проигрывать которую не имели права.

Той осенью безработный Серхан почти все время проводил в библиотеке Пасадены, читая все, что мог найти, о Шестидневной войне. Он читал «Вестник Бнай-Брит», чтобы отслеживать, как он выражался, «замыслы сионистов». Он прятал ярость в своей спальне, словно зверя, – кормил, питал, растил…

26 мая 1968 года Роберт Кеннеди произнес в синагоге Портленда в Орегоне речь в поддержку продажи Израилю новейших военных самолетов. Через неделю, 4 июня 1968-го, Серхан увидел газетное объявление о марше по Уилширскому бульвару в память первой годовщины победы Израиля в Шестидневной войне. Это стало для него «важным знаком, чем-то вроде основания… во мне разгорелся огонь… Я думал, что сионисты, или евреи, или кто они там, бахвалятся тем, что побили арабов».

На суде Серхан говорил: «Это вернуло меня к шести июньским дням прошлого года… я к тому времени был страшно зол на американскую справедливость. Во мне разгорались те же эмоции, те же чувства, тот же огонь… при виде того, как эти сионисты, евреи, израильтяне бахвалятся прошлогодней победой над арабами… увидев то объявление, я решил пойти туда и разобраться, что затевают эти собачьи дети».

После долгой беседы с Серханом дипломированный психиатр Джордж И. Эйб назвал его политические взгляды иррациональными. Он сказал, что Серхан параноидален, особенно в области политики, но прямых свидетельств бреда или галлюцинаций нет.

Психиатр от защиты уверял, что Серхан страдает параноидальной шизофренией и в момент убийства находился в диссоциативном состоянии. Обвинение возражало, что повторяющиеся в записях восклицания «РФК должен умереть!» свидетельствуют о предумышленности и планировании.

На суде Серхан показал, что возненавидел Роберта Кеннеди после телевизионного репортажа о его участии в праздновании Дня независимости Израиля. На вопрос своего адвоката, не вложил ли кто-то ему в голову мысль, что Кеннеди «плохой человек», Серхан ответил: «Нет, нет, это все я сам… я поверить не мог… лучше умереть… чем жить с этим… меня это потрясло… унижение и все эти разговоры о торжестве евреев…»

В апреле 1968 года, за два месяца до убийства, Серхан говорил о ненависти к РФК своему приятелю, мусорщику-афроамериканцу. Альвин Кларк под присягой свидетельствовал, что Серхан хотел застрелить Кеннеди.

По словам Кларка, Серхан услышал по радио передачу, где Кеннеди выступал, по словам ведущего, «в том еврейском или сионистском клубе в Беверли-Хиллз». Кеннеди говорил: «Мы полны решимости сохранить Израиль. Мы полны решимости противостоять любой попытке уничтожить Израиль, от кого бы она ни исходила. И мы не можем и не должны допустить, чтобы наша решимость поколебалась». Серхан вышел, зажимая уши руками и чуть не плача.