– У себя в деревне я была главным лицом. Визитеры у меня не переводились.

Грэм ласково улыбнулся.

– Врунишка. – Он вдруг придвинулся вплотную. От его близости у Софи перехватило дух. – Софи, в жизни так много всего! И красота, и страсть и огонь!

– О! – Она отстранилась и понимающе усмехнулась. – Вы ведь имеете в виду неумеренность в пьянстве и совокуплениях?

У Грэма отвалилась челюсть.

– Что? – Но тут он справился с удивлением. – Софи, я говорю о жизни. – Он долго не отводил от нее глаз. – Неужели вы действительно не понимаете?

Девушка смущенно отвела взгляд.

– Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть. – «Я ненавижу свою жизнь такой, какая она есть. Но что я могу поделать?» Она уже рискнула всем, приехав сюда, в Лондон. Но это маленькое приключение лишь со всей очевидностью и ясностью показало то, что никогда не будет ей принадлежать.

Грэм задумчиво сдвинул брови.

– Ну хорошо, – медленно произнес он, – тогда закройте глаза.

Девушка отстранилась.

– Ну нет. – И тут же: – Зачем?

Он негромко засмеялся.

– Софи, помолчите и закройте глаза.

В комнате было очень тихо, только негромко шелестел ветер в слегка приоткрытом окне. Софи слышала стук колес на мостовой, отдаленные голоса, но с закрытыми глазами все звуки сливались, и она лишь чувствовала, что Грэм совсем рядом, рядом, но невидим. Она не выдержала, открыла глаза и увидела, что он тянется к ее руке.

– Что вы делаете?

Грэм в раздражении откинулся назад.

– Неужели вы не можете расслабиться даже на минуту?

Софи нахмурилась.

– Не могу, если не знаю, что вы собираетесь делать.

– Какая же вы упрямица! Вижу, что придется начать сначала. – Он вынул платок и быстро его сложил. Увидев, что он собирается завязать ей глаза, Софи резко отстранилась. Грэм с насмешкой смотрел на нее, как будто бросая вызов ее робости. Софи сердито поджала губы, но подчинилась.

– Глупость какая… детская игра. – Ей казалось, что она чувствует, что он улыбается.

– Вот именно. – Грэм взял ее за руку – девушке его кожа показалась удивительно горячей – и что-то сунул в нее. Что-то твердое, прохладное, круглое.

– Это монета.

– Да, но какая монета?

Софи пробежала пальцами по рельефу, взвесила монету на ладони.

– Гинея.

Грэм забрал монету, а на ее место положил что-то другое, круглое и твердое. Его пальцы легонько коснулись ее ладони и запястья. Софи успела почувствовать мозоли на его руке от частой езды верхом.

– Софи, что у вас в руке?

Девушка очнулась, на мгновение задумалась и выпалила:

– Яблоко. – Она откусила кусок и усмехнулась. – Во всяком случае, большая часть яблока.

Грэм забрал у нее яблоко, и Софи услышала, как он с хрустом впился в него зубами, – интересно, его губы коснулись того места, где были ее губы? Когда Грэм положил что-то новое в ее руку, Софи не стала сжимать пальцы в слабой надежде, что он сделает это за нее. Грэм так и поступил, а она всем существом насладилась этим мимолетным прикосновение и тут же отругала себя за слабость. И правда, что за глупая игра!

И тут она поняла, что не может угадать этот новый предмет, хотя на сей раз воспользовалась обеими руками, снова и снова ощупывая его пальцами.

– Палочка? – Предмет был гладким и твердым и дважды расщеплялся. – Какая-то деревянная фигурка?

– Ха! – воскликнул он так близко, что его дыхание коснулось ее щеки. – Софи тоже не все знает!

Девушка поморщилась.

– И Грей тоже. – Но она не могла не проглотить наживку. Сосредоточившись, она стала ощупывать заостренные кончики предмета. На самом деле не очень острые. Софи поднесла вещь к щеке и провела ею по коже. – Отполированная… – Она заметила, что вещь согрелась в ее руке, как бывает с деревом, впрочем, дерево тяжелее. Похоже на… – Кость?

Грэм ухмыльнулся. Софи всем телом ощутила этот низкий вибрирующий звук, от которого ей захотелось плотнее сдвинуть колени под юбками.

– Теплее… – сказал он, – но пока не точно.

Софи заставила себя сосредоточиться на загадке, а не на том, что кожей чувствует жар его тела – Грэм склонился над ней, он был совсем близко, но все же ее не касался… И тут она догадалась:

– Рог! – Софи вслепую вертела предмет в руке. – Это рог!

Грэм расхохотался, но Софи показалось, что он нагнулся.

– Так и есть. Хотя, строго говоря, это отросток оленьего рога. – Он забрал предмет из ее рук. – Вчера вечером дома я сунул его себе в карман и забыл.

– А, так это трофей доблестных охотников? – Софи подождала ответа, ибо Грэм никогда не упускал шанса отпустить шутку насчет своего отца и братьев.

В ладонь Софи опустился еще один предмет, теплый от руки Грэма или же просто нагревшийся в кармане. Софи сжала его пальцами. Кольцо? Она рассеянно надела его на палец. Подошло.

– Ну как? Хорошо? – со смехом спросила она, сгибая палец.

Вдруг горячая рука Грэма взяла ее за кисть и сняла кольцо. Софи показалось, что она сделала или сказала что-то не то.

– Для вас оно важно? – Софи не хотелось быть слишком легкомысленной, но, в конце концов, это ведь игра, разве нет?

– Просто очень старая вещь, – медленно проговорил он. – Дайте еще раз руку.

На этот раз его прикосновение ощущалось иначе. Менее игривое, более… настойчивое? Потом Грэм поднял их сцепленные руки вверх и приложил ее ладонь к своему лицу.

Софи перестала дышать. Они провели вместе много часов с глазу на глаз, но за все время лишь несколько раз коснулись друг друга руками. А сейчас ее ладонь лежала на рельефной линии его челюсти, а отросшая за сутки щетина колола ей пальцы. «Надо же, какая жесткая», – удивилась Софи. Ей казалось, что бороды должны быть мягкими. Ну как мех у животных. Потом она почувствовала, что его челюсть движется под ее пальцами, и осторожно убрала руку. Происходило нечто серьезное.

– Грэм, у вас все в порядке? – Она начала сдвигать с глаз повязку. – Что с вами?

– Ничего… ничего. – Грэм убрал ее пальцы от повязки, снова приложил к своей щеке и прижал. «Пока не время. Это пока не реальность». Прикрыв глаза, он сосредоточился на ощущении прохладной руки у себя на щеке.

Софи жила в таком защищенном мире, вдали от любых соблазнов, в полной неизвестности. Интересно, знает ли она разницу между мужской и женской кожей? Ощущала ли хоть раз холодный поток воды на обнаженной, разогретой на солнце коже? Если ощущала, то это были лишь невинные детские ощущения. А шелковистая влажность пылающей кожи, раскрытые губы, вулканический жар сомкнувшихся тел? Ничего она об этом не знает.