Все согласно кивнули.

Ким посмотрела на настенные часы. Почти пять.

– Ладно. На сегодня достаточно, – произнесла Ким, не уверенная, на сколько ее еще хватит. – Брифинг завтра в семь утра, – добавила она перед тем, как скрыться в «кутузке»[25].

Разочарование не исчезало так быстро, как ей этого хотелось бы. Если б это было ее расследование, то она уже раздала бы задания всем членам своей команды. И команда была бы мотивирована, увлечена и готова приступить к поиску улик.

Потенциальные проблемы уже начали накапливаться у нее в голове.

– Неплохо продано, командир, – сказал Брайант, остановившись у притолоки.

Ким пожала плечами. Врать ему не имело никакого смысла.

– Что ж, будем считать это нашим прощанием, – пошутил сержант.

В этот момент телефон инспектора известил ее о том, что ей поступило сообщение. В нем доктор Эй подтверждала, что все необходимое находится на месте находки и что извлечение костей продолжится завтра утром. Ким хорошо знала, что если б это зависело от самой ученой, она работала бы всю ночь, чтобы достать эти кости, но ей, как и Стоун, приходилось думать и о своей команде.

Ким подтвердила получение информации, а потом положила голову на стол и застонала.

– Как, черт побери, ты со всем этим справишься? – раздался над ней голос сержанта.

Он, как и всегда, прочитал ее мысли.

17 октября 1989 года

Джейкоб Джеймс открыл глаза и мгновенно понял четыре вещи.

В комнате стоит непроглядная темнота.

Одна сторона его головы нестерпимо болит.

Кисти его рук связаны.

Он совершенно голый.

Его мгновенно охватила паника, и в голове закрутилась масса вопросов и мыслей, но он заставил себя рассматривать все эти ужасы исключительно по очереди.

Темнота тяжело давила на его обнаженную кожу. Джейкоб дважды моргнул. Он почувствовал, как его глаза открываются и закрываются, но так ничего и не увидел в этой плотной темноте.

Его охватил еще один приступ паники. Мужчина снова сморгнул и поднес свои связанные руки к глазам. Увидел какую-то слабую тень. Значит, он не ослеп.

Его голова мучительно болела, и боль охватывала всю поверхность черепа. Прищурив глаза, он попытался сосредоточиться, несмотря на боль, и вспомнить, что же с ним произошло.

Собеседование. Точно, у него было собеседование.

После стольких месяцев поисков он встретился с владельцем новой типографии в Перри-Барр. И тот его нанял.

После собеседования Джейкоб собрался за угощением для них двоих. Чтобы отметить успех.

Мысленно он стал медленно раскручивать воспоминания в обратную сторону, пытаясь обнаружить недостающую информацию, как если б искал ключи от машины.

Он повернул на Шафт-стрит, а потом… пустота.

Мужчина попытался освежить память, представив себе, как он идет знакомой дорогой. Получилось неестественно. Как будто это была постановочная сцена из кино, а не настоящие воспоминания.

Он позабыл про всю свою сосредоточенность и стал судорожно хвататься за отдельные клочки воспоминаний. Перед ним стояли одни вопросы.

Где он?

Кто его сюда запихнул?

Что такого он, черт побери, сделал?

Почему с ним обращаются подобным образом?

Его охватил гнев, когда он почувствовал путы на руках и стену под обнаженной кожей. Джейкоб захотел, чтобы тот, кто захватил его, оказался бы сейчас перед ним. Ему нужен всего один шанс. Хотя возраст у него уже не тот, он научился хорошо драться на улицах Ямайки. Правда, то время было уже в прошлом. В Англии он нашел работу, жену… Семью. Перед глазами у него возник образ его дочери.

– Адажио!.. – громко позвал он.

Брайант потер руки, вздохнул, смирился с неизбежным и повернулся лицом к Доусону.

– И что у нас там по этому нападению, Кев?

С утра командир заехала в участок, перед тем как отправиться в Киддерминстер, и повторила свои вчерашние распоряжения. Как будто он мог их забыть! У нее было напряженное и замкнутое выражение лица, а он знал ее достаточно давно, и понимал, что в таких случаях ее надо оставить в покое.

Все то время, что он работал с Ким Стоун, Брайант интересовался, насколько верны слухи, которые циркулировали по участку пять лет назад, когда ее повысили до звания детектива-инспектора. В то время он знал ее только по имени и по репутации, но и тогда не участвовал в распространении этих сплетен. Это еще никому не приносило добра.

Но за последние два года он постоянно натыкался на сжатые челюсти Ким каждый раз, когда они сталкивались с Томом Тревисом или даже просто слышали его имя.

Ежедневная работа Брайанта обычно включала в себя немного толерантности, смешанной с чуточкой терпения, добавленной так, на всякий случай. И сейчас, когда он смотрел на Доусона, ему было понятно, что эта его толерантность за время командировки босса подвергнется суровому испытанию.

Хотя это не значит, что коллега ему не нравится. Да, Кевин бывал иногда безрассудным, а иногда, подумать только, не признавал авторитетов. Он был дерзким, самоуверенным и полным собственных идей. Но все это мало волновало Брайанта. Наоборот, в большинстве случаев это его развлекало. И то, что этот парень делает столько ошибок, его не колыхало. Проблема молодого коллеги заключалась в том, что он не извлекал из них никаких уроков.

Доусон взял три папки из пачки на своем столе, открыл верхнюю и стал читать вслух:

– Мужчина. Поляк. Имя – Хенрик Ковальски. Чуть за тридцать. Найден на городской парковке в районе Центра занятости. – Здесь он поднял глаза и кивнул в сторону Хейлсовена.

Брайант знал эту парковку. Одноэтажная, с массой бетонных столбов и темных углов, она была одним из центров наркоторговли.

– Сидит на игле? – поинтересовался он.

– Не могу поговорить с ним с самой пятницы, – пожал плечами Кевин. – То приходит в себя, то опять отключается. Сестра дает нам пять минут.

– Значит, ему здорово досталось? – Брайант нахмурился. – Свидетели?

– Девчонка по имени Мэри, – кивнул Доусон. – Она как раз закрывала ювелирный магазин. Ну так что, начнем со свидетелей?

– А может быть, с жертвы? – предложил Брайант.

– А можно я сегодня покатаюсь с вами? – хихикнула Стейси.