Русская история оказалась заполнена тусклым и мрачным существованием, лишенным силы и энергии, отличающимся злодеяниями и рабством. Самодержавие и православие – вот главные пороки русской жизни, ее темные, позорные пятна. «Мы – пробел в нравственном миропорядке, враждебный всякому истинному прогрессу, – говорил Чаадаев. – Раз уж Бог создал Россию, то как пример того, чего не должно быть: роль русского народа велика, но пока чисто отрицательная и состоит в том, чтобы своим прошедшим и настоящим преподать другим народам важный урок».

– Но ведь нельзя же отрицать, что русская культура богата выдающимися достижениями? – возразил я моей собеседнице.

– Вы видите то, что мы имеем, но не знаете, чего мы лишились, – ответила она. – Государство и церковь безжалостно отсекали все, что не вписывалось в прокрустово ложе официальной идеологии. Еще при Иване Грозном на Стоглавом соборе было заявлено, что все, не соответствующее духу православия, не должно существовать в России. Наши живопись, зодчество, литература должны были оставаться такими, как это было заведено «у наших отцов». В результате в Европе наступила эпоха Высокого Возрождения, а мы продолжали копировать древние византийские образцы. Только благодаря непостижимому искусству наших мастеров в России удавалось создавать шедевры даже в этих жестких рамках, но у нас в принципе не могло быть своих Леонардо, Рафаэля или Микеланджело. Им для творчества нужна была свобода, а в России ее не было и в помине. Русские мастера творили под гнетом власти и церкви, не смея рассчитывать на малую толику того уважения, которые имели их собратья по искусству в Европе. Печальная легенда гласит, что Барму и Постника, построивших храм Василия Блаженного на Красной площади, царь Иван Грозный приказал ослепить, дабы они не создали еще чего-нибудь столь же прекрасного. Если это выдумка, то правдоподобная, характерная для русской жизни. Вы можете представить себе Леонардо да Винчи, которому герцог Медичи выколол глаза, чтобы тот не написал вторую «Джоконду»?

Карл V, всемогущий император, чья власть простиралась почти на всю Европу, поднял кисть Тициана, когда тот уронил ее. Правитель, перед которым дрожали целые народы, перед которым сгибался мир, сам склонился перед художником, признавая, что настоящий талант выше власти! А у нас власть в лучшем случае оказывала снисходительное покровительство таланту, часто оскорбительное для него. Пушкину, нашему величайшему поэту, царь Николай I обещал, что сам будет его цензором, и проверял его работы, будто строгий учитель у нерадивого ученика.

Пушкин вообще числился в первых рядах вольнодумцев. Грекулов, чью книгу вы использовали, писал, как некий духовный пастырь сказал про Пушкина, что тот «нападает с опасным и вероломным оружием насмешки на святость религии, этой узды, необходимой для всех народов, а особенно для русских». Другой пастырь соизволил заметить: «До Пушкина все наши лучшие писатели – Державин, Карамзин, Жуковский – были истинные христиане. С него же, наоборот, лучшие писатели стали прямо и открыто совращаться в язычество… Даровитейшие, самые модные из писателей взывают к общественному перевороту… Помолимся, – да сгонит господь эту тучу умственного омрачения, нагнанную отчасти и предосудительным примером поэта!» Рясоносных защитников алтаря и царского престола не останавливало даже то, что Пушкин прежде всего был русский поэт, его любовь к России не подлежит никакому сомнению.

Он ответил своим гонителям убийственным стихом:

– Что касается православия, то оно до сего дня не потеряло своей мракобесной сущности, – продолжала Елена. – Вам известно, конечно, что «православные активисты» набирают сейчас силу в России, они имеют все большее влияние на ее жизнь. Их действия становятся все более вызывающими и жестокими: с криками «Русь святая, храни веру православную!» эти «активисты» нападают на всех, кто, по их мнению, чем-либо оскорбляет «святую православную Русь». Никто не застрахован от таких нападений, им подвергаются как случайные люди на улице, почему-то не понравившиеся «православным активистам», так и деятели науки и культуры, имеющие дерзость иметь свободный образ мысли. «Православные активисты» срывают спектакли, громят выставки, разбивают скульптуры, повреждают картины; выступают с прямыми угрозами в адрес своих противников.

Эти выходки очень редко получают со стороны властей квалификацию уголовных преступлений: в большинстве случаев «активистам» все сходит с рук. Создается ощущение, что власти выгодна поддержка православных молодчиков. Официальная церковь, на словах якобы осуждая их, на деле сама нагнетает обстановку своим заявлениями «об угрозах православию» и «российским традициям». Прямым следствием этого является рост соответствующих настроений в обществе – показательно, что когда известный у нас журналист и политик Леонид Гозман в своей передаче на радио дал возможность высказаться одному из самых одиозных «православных активистов», называющему себя «Энтео», то большинство слушателей поддержало «активиста». Гозман тогда сказал: «Меня крайне огорчает, что дикая, средневековая позиция, которая высказывалась сегодня нашим гостем, получила поддержку 56 процентов наших слушателей. Это заставляет тревожиться за будущее нашей страны».

А я, когда слушала эту передачу, вспомнила слова Спинозы: «Все религии – это предрассудки, которые превращают людей из разумных существ в скотов и которые будто нарочно придуманы для окончательного погашения света разума, так как совершенно препятствуют верующим пользоваться своим собственным суждением и отличать истину ото лжи»…

Что же нам делать, как не быть отброшенными назад в мрачное средневековье? – спросила Елена, и сама ответила на свой вопрос. – Чаадаев правильно сказал: «Русское общество, – по крайней мере, его образованная часть, – должно начать свое движение с того места, на котором оборвалась нить, связывающая Россию с западным миром».

Возвращаемся к историческому обзору. Иван IV Грозный (1530–1584) – знаковая фигура для России. При слове «царь» русские обычно вспоминают именно его. Он в самом деле первым официально венчался на царствование (в 1547 году) и олицетворял знаковые качества русского царя: грозную силу власти, ее божественный характер, безусловное подчинение ей и безжалостную расправу со всеми, кто осмеливался или мог осмелиться выступить против нее. При этом Иван Грозный вел бескомпромиссную борьбу с Западом и замирял для России восточные страны: при нем Россия разгромила и присоединила к себе последние остатки Золотой Орды, татарского государства на Волге, и шагнула за Урал, начав присоединение Сибири.

Сама личность царя была необыкновенно колоритной: он не получил хорошего образования, потому что рано потерял отца и мать, а высшей русской аристократии («боярам»), занятой яростной борьбой за влияние при дворе, не было, в сущности, никакого дела до молодого Ивана. Недостаток образования он восполнял чтением, но оно было хаотичным и бессистемным: впоследствии историков поражала «каша», которая содержалась в его посланиях – в них были перемешаны, часто безо всякого смысла, ссылки на римских, греческих авторов, на библейских и мифических героев, а также на незначительные исторические персонажи, запавшие в голову Ивану только потому, видимо, что ему попалась какая-то случайная книга о них.