— Антонио!

Он замер на полпути к двери.

Трейси улыбнулась, стараясь спрятать за улыбкой страх и растерянность. И прижалась к нему самым соблазнительным образом.

— Я люблю тебя, — промурлыкала она. — Мы могли бы задержаться еще на пару минут!

Гости один за другим переходили из гостиной в столовую, чтобы полюбоваться на колье. Длинный узкий стол, застеленный белоснежной скатертью, сверкал хрусталем и серебром старинных обеденных приборов. А в самом центре на возвышении, задрапированном темно-синим бархатом, красовалось колье.

Касс было не по себе в этой комнате из-за торчавших повсюду охранников в одинаковых черных костюмах. Ей пришлось ждать, пока одна из супружеских пар вдоволь насмотрится на колье. До нее долетали обрывки их разговора:

— Роджер, я знаю, что такие рубины вряд ли нам по карману, и выглядят они аляповато! Такую кричащую вещь впору носить какой-нибудь уличной девке!

— Пожалуй, ты права, — с умным видом отвечал Роджер. — Они нарочно вздули цену: штучка-то старинная! Иначе им пришлось бы отдавать в огранку каждый камень по отдельности, чтобы заработать на них хоть какие-нибудь деньги!

Касс, не веря своим ушам, провожала взглядом в пух и прах разряженную пару.

— Упаси нас Господь от такого греха! — прошептал у нее над ухом невесть откуда возникший де ла Барка.

Касс чуть не подскочила на месте. Она весь вечер старалась держаться от него подальше, хотя чувствовала себя неловко в толпе незнакомых гостей. Волей-неволей ей пришлось общаться в основном с Алисой, хотя Касс сразу увидела, когда Антонио спустился в фойе, один. Трейси появилась минут через десять, как всегда, сногсшибательно красивая и сияющая от счастья.

— Трудно придумать большую глупость, — сдержанно отвечала Касс. — Надеюсь, это не придет в голову тому, кто купит колье.

Антонио с легкой улыбкой скользнул взглядом по ее лицу, почти лишенному макияжа, черной блузке, расшитой бисером, и черным брюкам.

— Разделяю вашу надежду. Вы все-таки отказались от своего свитера?

Касс тут же покраснела, но не удержалась от несмелой улыбки:

— Положение обязывает!

— Вы прекрасно выглядите, сеньора! — раскатисто рассмеялся он.

— Пожалуйста, зовите меня Касс. Не люблю формальности.

Их взгляды на миг пересеклись. Антонио широким жестом показал на колье:

— Не хотите взглянуть?

Касс с охотой кивнула и подошла к столу. У нее невольно вырвался восхищенный вздох. Она живо представила это потрясающее украшение на шее у Марии Тюдор, дочери Генриха Восьмого, королевы-католички, совсем недолго правившей Англией. Рубины в оправе из червонного золота были скреплены в длинные цепочки. По краям располагались самые мелкие камни, постепенно увеличивавшиеся к центру. В середине центральной цепочки висел камень величиной с голубиное яйцо, обрамленный мелкими искристыми бриллиантами.

— Какое чудо! — прошептала Касс.

Антонио де ла Барка не проронил ни звука.

Касс осторожно покосилась на него: похоже, он был так захвачен зрелищем, что не слышал ее слов.

— Антонио!

— Роr Dios… — вырвалось у него.

Похоже, он забыл обо всем на свете. Касс нервно облизнула пересохшие губы. Уж она-то отлично чувствовала его присутствие, а когда де ла Барка нечаянно задел ее плечом, вспыхнула от возбуждения и яростной ревности к сестре.

Наконец Антонио выпрямился и посмотрел на свою спутницу. На его лице не осталось и тени улыбки. Он все еще не пришел в себя.

— Вам что-то известно об этом колье? — зачарованная его взором, Касс и думать забыла о Трейси.

— Да, — неохотно подтвердил он. — Да, полагаю, что это так.

— Неужели? — встрепенулась Касс. — И что же вы знаете?

— Я считаю, что это колье — или очень похожее на него — носила когда-то одна из женщин в нашем роду.

— Но как такое возможно? — удивилась Касс. — Ведь вы же испанец, а колье нашла леди Хепплуайт в своем особняке Хайридж-Холл, построенном, как известно, в четырнадцатом веке!

— Я знаю, — кивнул Антонио. — Но один из моих предков некоторое время состоял в браке с англичанкой. Ее звали Изабель де ла Барка. Она скончалась примерно в 1562 году, и тогда мой предок женился во второй раз.

Не успела Касс восхититься его познаниями в генеалогии, как у нее за спиной прозвучал негромкий, но твердый голос Кэтрин:

— Нет.

Их обоих захватили врасплох. И Касс снова стало страшно при виде того, как ее тетка смотрит на Антонио. Теперь она не сомневалась: леди Белфорд чем-то смертельно напугана.

— Нет, — повторила Кэтрин, — Ее звали не Изабель де ла Барка.

— Ее звали Изабель де Уоренн? — возбужденно переспросила Касс. — Так она наша родственница?

— Да, но очень дальняя, — ответила Кэтрин, — У нее не было детей. И нашим общим предком является ее дед, отец графа Сассекса.

Касс была потрясена. Не столько потому, что Кэтрин оказалась знатоком истории, а потому, что она выдавала свои знания так небрежно, между прочим. Шутка ли — их семейства были когда-то связаны! Она чуть не схватила за руки Антонио, воскликнув:

— И вы тоже об этом знали?

— Совсем немного, — его явно забавлял детский восторг Касс. — В нашем родовом поместье хранится портрет Изабель. Ее колье в точности похоже на это.

— Я должна его увидеть! — тут же решила Касс.

— Буду счастлив показать вам этот портрет! — заверил ее Антонио, и снова их взгляды встретились.

Касс, завороженно глядя в ореховые глаза со странными зеленоватыми искрами, уже представила себе, как приедет в Испанию, в его родовое поместье, чтобы самой увидеть портрет их дальней родственницы, жившей несколько веков назад.

— Нет. Кассандре нечего делать в Испании.

— Что? — Касс не веря своим ушам ошеломленно уставилась на тетку.

— Как ты можешь ехать в Испанию? — раскрасневшись от гнева, воскликнула Кэтрин. — У тебя же кончается срок договора с издательством!

Касс осенила мрачная догадка. Кэтрин во что бы то ни стало желает удалить ее от де ла Барка — точно так же, как она хотела разлучить с ним Трейси. Потому что Антонио может догадаться обо всем, что случилось с его отцом. Если бы речь шла о каких-то пустяках или Кэтрин не в чем было себя винить, она не стала бы совать нос в дела племянниц.

— Да, я и забыла, у меня же договор! — пробормотала Касс, виновато взглянув на Антонио. На самом деле ей предстояло сдавать книгу еще через год, и Касс до смерти хотелось побывать в Испании. Но об этом следовало молчать.

Если Антонио и обиделся, то не подал виду и как ни в чем не бывало заметил: