— Ваше знание политики и тонкая интуиция не могут подвести вас, сэр, — заметил Тристан. — Но ваш выбор агента, надо сказать, не слишком удачен. Почему именно я?

Казалось, лорд Хокстон внезапно сделался еще меньше и его покинули последние силы. Он сцепил перед собой свои пепельно-серые пальцы, и Тристан ощутил что-то вроде стыда, неловкости, сожаления.

— Потому что я твой отец и потому что я прошу тебя, — едва слышно проговорил граф. — Да, ты не ослышался, я именно прошу тебя… Ты этого ждал от меня? Да?

Нет, Тристан не ждал, что отец снизойдет до просьбы. Он привык к приказам и распоряжениям, и сейчас, когда граф обратился к нему с просьбой, Тристан был удивлен, если не сказать — поражен. Окинув отца взглядом, он словно впервые увидел перед собой этого маленького высохшего человечка, каким граф теперь стал, и почувствовал к нему жалость. Да, именно жалость, хотя раньше Тристан и предположить не мог, что способен испытывать подобное чувство к отцу.

Впрочем, вполне возможно, что его отец, будучи умным политиком, просто играл на его сыновних чувствах. Отказать умирающему отцу в просьбе Тристан, разумеется, не мог.

— Что ж, хорошо, — сказал он. — Расскажите обо всем, сэр, что мне следует знать.

Маркиз Нэш никогда не считал себя счастливым человеком. Он стоял у своего массивного письменного стола в библиотеке, заложив руки за спину, и, испепеляя взглядом трех застывших перед ним женщин, изо всех сил старался не произносить вслух ругательств, вертевшихся у него на языке. Этими леди были его взбалмошная и до крайности капризная мачеха Эдвина, вдовствующая маркиза, и две его сводные младшие сестры.

— Да, все это очень неприятно и огорчительно, — сказал наконец он, когда они сели за стол и его мачеха начала разливать по чашкам чай. Новости об убийстве на Стрэнде настигли его сегодня утром, и он спешно вызвал Эдвину и сестер к себе домой на Парк-лейн, чтобы выяснить все обстоятельства происшедшего несчастья.

Эдвина поставила на стол серебряный чайник.

— Мне кажется, это так отвратительно — позволить воткнуть в себя нож средь бела дня на глазах у публики, — защебетала она.

У Федры так сильно дрожали руки, что ее чашка дробно постукивала о блюдце.

— Мама, пожалуйста, не начинай снова, — пробормотала она. — Подозреваю, что тот джентльмен меньше всего думал о соблюдении этикета, когда ему вонзали нож в спину.

Вдова резко повернулась к дочери и сказала:

— Но, Федра, они могли бы сделать это хотя бы в Ист-Энде, где такие злодейства случаются каждый день и где все уже к этому привыкли. Фиби была вынуждена дать мне понюхать нашатырного спирта, чтобы я не упала в обморок. Так ведь, дорогая?

— Да, мама. — Фиби опустила глаза.

— И только подумать, что там оказалась Федра! — продолжала щебетать Эдвина. — Она попала в самую гущу событий! В то самое время, когда Фиби должна выезжать в свет!

— Теперь никто не приедет к нам на бал, — жалостно оговорила Фиби и выпятила нижнюю губку. — Фе разрушила мое будущее.

— Что за ерунду ты говоришь, Фи! — простонала Федра.

Нэшу тоже хотелось застонать. Правда заключалась в том, что ни у Фиби, ни у Эдвины не было ни грамма здравого смысла, и Нэш это знал. Он позволил Федре опекать их все эти годы, и такое положение дел, разумеется, было упущением с его стороны. Правда, Федре немного помогала и сестра Эдвины, леди Хенслоу. Если бы обстоятельства сложились как-то по-другому, страшно даже и представить, что было бы с этой парочкой. Они бы просто опустились на самое дно и умерли с голоду, истратив все состояние семьи на покупку новых лент для причесок. Надо сказать, что и Тони, несмотря на его блестящие мозги политика, в бытовом плане недалеко ушел от своей сестры и матери. Фе являлась оплотом семьи, неким стабилизирующим фактором, и то обстоятельство, что она оказалась не в то время и не в том месте, можно объяснить лишь крайне неудачным стечением обстоятельств. Ей просто не повезло. По крайней мере Нэш считал именно так.

— Не нужно такой патетики, Фиби, — сказал маркиз. — Больше всего на свете люди любят скандалы. И теперь мы можем дать им это.

— И все же ситуация складывается не самая приятная, Нэш. — Вдова решила все же добавить немного перца в основное блюдо. — Боюсь, имя Федры появится в прессе.

— Никто не посмеет тронуть нашу семью. — Маркиз плотно сжал губы. — Газетчики будут молчать. Я уже успел обо всем договориться с де Венденхаймом из министерства внутренних дел.

Федра одобрительно кивнула:

— Спасибо, Стефан.

Лорд Нэш почувствовал, как по его груди пробежала теплая волна.

— Я всегда готов помочь, Фе. — Он улыбнулся, поднеся чашку к губам. — Собственно говоря, ничего страшного и не произошло. Да, было неприятно видеть этого несчастного с ножом в спине, но этим все и ограничится. Он, кстати, оказался русским. Думаю, ты не знала этого.

У Федры вдруг неожиданно задергалось веко, и только через несколько секунд тик прекратился.

— Что ж, — наконец проговорила Эдвина, — думаю, нам пора. У Фиби скоро примерка бального платья, и нас будет ждать леди Хенслоу.

Нэш посмотрел на Федру и с задумчивым видом сложил перед собой пальцы пирамидкой.

— А как у тебя дела, моя дорогая? — тихо спросил он. — Будет ли у тебя новое нарядное платье для выхода вместе с Фиби?

Федра покачала головой:

— В этом сезоне я не собираюсь ездить на балы.

— Но я бы с удовольствием, Фе, купил для тебя и для Фиби по новому роскошному платью. — В голосе лорда Нэша послышалась настойчивость. — Пожалуйста, подумайте об этом. Мы назовем это подарком от любящего; брата.

— Большое спасибо. — Федра отвернулась в сторону. — Я уже обо всем подумала и все решила.

Леди Нэш сжала губы и бросила на свою старшую дочь напряженный взгляд, в котором ощущалась с трудом сдерживаемая ярость.

Лорд Нэш изобразил улыбку.

— Если ты сегодня не в настроении говорить о нарядах, то, может быть, останешься у меня ради этого. — Он протянул руку и коснулся лежавшей на столе шахматной доски. — В моем возрасте мне не всегда удается найти достойного противника.

— О, Нэш! — Мачеха любовно потрепала его по руке. — Но у тебя же есть чудесный ребеночек, а скоро появится и еще один! Разве у тебя есть время играть в шахматы?

— Да, очень немного. — Нэш поднялся, продолжая улыбаться. — Ты останешься, Федра?

— Конечно. — Федра была достаточно умной девушкой, чтобы понять, что глава семьи приказывает ей остаться, хотя этот приказ и был облечен в мягкую и вежливую форму.

Вскоре, завернувшись в шали, надев шляпки, взяв свои сумочки и расцеловавшись с лордом Нэшем, леди Нэш и ее младшая дочь отбыли. А Федра молча последовала за своим старшим братом назад в библиотеку, где у окна стоял изящный, инкрустированный драгоценными камнями столик, за которым они частенько играли в шахматы.